— Каждый раз, как я вывожу лошадь из конюшни, он непременно оказывается тут как тут, — жаловалась я Ральфу в один из едва улученных моментов, стоя с ним у дороги. — Куда бы я ни направлялась, он едет за мной следом.
Живые темные глаза Ральфа светились интересом.
— Что это он так преследует тебя? Я думал, ваша мать пришпилила его к своим юбкам.
— Я не знаю, — зло отвечала я. — Раньше он никогда не уделял мне столько внимания. Просто невозможно от него избавиться.
— Может быть, он хочет тебя? — оскорбительно предположил Ральф.
— Не будь дураком, — огрызнулась я. — Он мой брат.
— Ну и что. Понимаешь, может, он узнал в своей школе об этих делах, — настаивал Ральф. — Может, у него была там девушка, и он привык смотреть на вас оценивающе. Он видит, к примеру, что ты хорошенькая, вполне взрослая и горячая девушка. В конце концов, он так долго не был дома, что отвык воспринимать тебя как сестру и знает только, что рядом с ним живет девушка, которая хорошеет с каждым днем и выглядит вполне созревшей для всех удовольствий, которые может ей подарить мужчина.
— Чепуха, — отрезала я. — Просто ему следовало бы почаще оставлять меня одну.
— Это он там? — спросил Ральф, указывая на приближающую фигуру всадника. Мой брат, тонкий, широкоплечий, в коричневом костюме для верховой езды, прекрасно сидевшем на его юношеской фигуре, приближался к нам. Он выглядел полной копией моего отца, только в более молодом возрасте. Он унаследовал горделивую осанку, общительность и всегдашнюю готовность к улыбке. Но доброта Гарри была его собственной.
— Да, это он, — быстро ответила я. — Будь осторожнее.
— Здравствуйте, сэр, — почтительно произнес Ральф и снял картуз.
Гарри приветливо кивнул.
— Я подумал, почему бы нам не покататься верхом вместе, — сказал он. — Давай поскачем галопом вон к тем холмам.
— Отлично, — ответила я. — Это Ральф, сын Мэг, наш гэймкипер.
Казалось, какой-то черт нашептывал мне представить их друг другу. Но брат едва взглянул на Ральфа. Тот стоял, ничего не говоря, но внимательно его разглядывая. Для Гарри Ральф был просто пустым местом.
— Поехали? — спросил Гарри, улыбаясь. И тут, как удар грома, до меня дошло, какая пропасть разделяет Ральфа и меня, пропасть, о которой я совсем не думала в дни нашей любви. Гарри, моя плоть и кровь, просто не замечал Ральфа, потому что тот был слугой. Люди, подобные нам, были окружены сотнями и тысячами слуг, которые не значили ровным счетом ничего; их мнения, любовь, страхи и надежды не имели для нас никакого значения. Мы могли брать в расчет их жизни, а могли и не брать. Это зависело полностью от нас самих. Они не имели никакого выбора. Впервые увидев Ральфа рядом с моим изящным, великолепным, сидящем на чудесной лошади братом, я пришла в ужас от позора, и воспоминания о недавних весенних днях нахлынули на меня, как ночной кошмар.
