— Разве ты не знаешь, что люблю?
— Хочешь быть моей женой? — живо спросил он.
— Да, — шепнула она.
— Когда?
— В день моего совершеннолетия… если ты захочешь так скоро жениться на мне.
— Захочу ли я! Меня так сразу повлекло к тебе, что я почувствовал себя растерянным, несчастным. Сначала это не было так ужасно. Это постепенно росло во мне. Но полюбил я тебя с того момента, как сказал, что, может быть, никогда не увижу тебя. Помнишь?
— Да, Том Доон, я помню это так же хорошо, как ты.
— О, ты помнишь? Когда же ты полюбила меня? Мне интересно знать это. Скажи, когда?
— С той минуты, как я взглянула на тебя, когда ты остановился около лошади.
— Милли! — Он не верил и, чтобы убедиться в своем счастье, стал ласкать и целовать ее.
Некоторое время спустя, когда они сидели, прислонившись к дереву, и он обнимал ее за талию, Милли рассказала ему историю своей жизни. Недолго останавливалась она на своем детстве с его бедностью и тяжелой работой на ферме, на тщетных надеждах и стремлениях своих школьных лет, на последних мрачных месяцах с их тяжелыми переживаниями.
— Бедная моя! Конечно, мы созданы друг для друга, — заявил он и тоже кратко рассказал ей свою историю.
Жизнь была тяжела и у него, он пережил много потерь, и лишь изредка выпадали на его долю короткие счастливые минуты.
— Я всегда работал на ферме, — в заключение сказал он. — И мечтаю опять вернуться к работе на земле. И я добьюсь этого. И ты будешь моей женой, Милли!
Милли разделяла его восторг, и у нее не хватило духу сказать ему, что ей не по душе это истребление бизонов, и рассказать о своих опасениях относительно Джэтта. В первый раз испытывала она радость.
Проходили часы, и высоко в небе поднялась луна, полная, серебристо-белая, заливая светом всю равнину. Снизу, с реки, доносился глухой вой волка. Зловеще кричала сова. Вся эта дикая красота казалась неотделимой частью новой, необычайной жизни Милли.
— Ну, тебе нужно возвращаться обратно в лагерь, — сказал наконец Том.
— О, разве уже пора? Может быть, я никогда больше не увижу тебя! — вздохнула она.
— Ты терзаешь меня моими собственными словами, —ответил он, и его поцелуи заставили ее замолчать. — Хочешь, встретимся здесь завтра ночью, как только у вас в лагере все уснут?
— Да.
— А теперь идем. Уже поздно. Покажи мне дорогу, я провожу тебя до того места, где нам безопаснее будет разойтись.
Когда показались вдали бледные пятна палаток, он пожелал ей спокойной ночи и неслышно скрылся в тени подъема. Милли украдкой пробралась к своей палатке, пролезла в нее, легла в постель, и долго не могла заснуть, думая о том, что мир теперь изменился для нее, и что она никогда и ни за что не откажется от своего счастья.
