Бойскауты торговали елками на автостоянке перед продуктовым магазином «Крогер». Лютер затормозил и выпрыгнул из машины. Там оставались всего один бойскаут, один командир бойскаутов и всего одна елка. Елочный базар закрывался.
— Веселого Рождества, мистер Крэнк, — сказал командир бойскаутов. Лицо его показалось отдаленно знакомым. — Я Джон Скэнлон, тот самый парень, что привозил вам домой елку неделю назад.
Лютер слушал, а сам тем временем разглядывал последнее дерево. На деле то была вовсе не елка, а перекошенный и лысый огрызок сосны с искривленным стволом и пожелтевшей хвоей.
— Беру, — сказал он и указал на дерево.
— Правда?
— Конечно. Сколько с меня?
К пикапу была прислонена табличка с указанием цен. От 75 долларов и ниже, до 15 долларов. И все эти цены, в том числе и 15 долларов, были вычеркнуты.
Скэнлон помялся, потом выпалил:
— С вас семьдесят пять баксов.
— Почему не пятнадцать?
— Ввиду высокого спроса.
— Но это просто грабеж средь бела дня!
— Это дерево предназначено для бойскаутов.
— Хорошо. Даю пятьдесят.
— Семьдесят пять. Так берете или нет?
Лютер отсчитал сумму наличными, бойскаут поместил картон от раздавленной коробки на крышу «лексуса» Лютера. Потом они вдвоем запихивали туда дерево и долго закрепляли его веревкой. Лютер следил за ними, то и дело поглядывая на наручные часы.
Когда операция завершилась, весь капот автомобиля был усыпан множеством пожелтевших сухих игл.
— Только вы ее сразу в воду поставьте, — сказал скаут.
— А я думал, вы не справляете Рождество, — заметил Скэнлон.
— Веселого вам Рождества, — буркнул Лютер и уселся за руль.
— Я бы на вашем месте ехал помедленнее.
— Это почему?
— Дерево хрупкое, смотрите, как бы еще больше не осыпалось.
Лютер влился в поток движения, ехал медленно и смотрел только перед собой. Остановился на красный, и тут с ним поравнялся фургон по доставке безалкогольных напитков. Он услышал чей-то возглас, покосился влево, потом немного опустил стекло. Сидевшие в кабине двое парней смотрели на него и скалили зубы.
— Эй, друг! У тебя самая уродская елка, которую я только видел! — проорал один.
— Это же Рождество! Стыдно экономить на таких вещах! — крикнул второй, и оба они так и покатились со смеху.
— Твое деревце облысеет прежде, чем собака на него пописает! — добавил его напарник, и Лютер поднял стекло. Однако до него все равно доносился хохот парней.
Он приближался к Хемлок-стрит, и сердце билось тревожно и часто. Может, если повезет, удастся снять с крыши и внести дерево в дом незаметно для посторонних глаз. Впрочем, о каком везении может быть речь? Кончилось его везение.
