– Протестую. Без толкований и предположений, пожалуйста.
Прокурора это не смущает.
– Что вы ему сказали, миссис Риджио?
– Я сказала, что боюсь. А он говорит: “Не бойся, у нас охрана, дом со всех сторон защищен. На первом этаже дежурит Аньело. Никто сюда не войдет, все в порядке. Нужно просто подождать”. А я говорю: “Я боюсь, тебя убьют”.
– И что он ответил?
– Засмеялся.
– А потом?
– А потом вдруг открывается дверь и входит человек. На голове у него колпак, в руке пистолет. Я хотела закричать, а он говорит: “Не кричите. Сальвадоре, скажи ей, чтобы она не кричала, а то я ее тоже убью”. И Сальвадоре говорит мне: “Молчи, Анджела, ничего не говори”.
– Что было потом?
– Потом Сэл говорит: “Как ты сюда вошел?” А человек отвечает: “По тоннелю. Мы прорыли тоннель из соседнего дома в ваш подвал”. И засмеялся.
– Что было потом?
– Потом он сказал, что его послал Луи Боффано убить Сэла.
– А ваш муж что?
– Он сказал: “Мне все равно. Но напрасно вы думаете, что мои ребята будут торговать наркотой. Не дождетесь вы этого”.
– Стало быть, ваш супруг сказал убийце, что…
– Мой муж всегда был против наркотиков. А Луи Боффано хотел торговать ими направо и налево.
Боузмен протестует.
– Протест принят, – говорит судья. – Вычеркнуть это из протокола. Присяжные, не принимайте эти слова к сведению. А вас, миссис Риджио, я прошу ограничиться описанием того, что вы видели и слышали.
– Я говорю правду! Он продавал наркотики даже маленьким детям. Хотел, чтобы такие, как мой внук, потребляли эту отраву!
– Протестую!
– Протест принят. Присяжные, не принимайте к сведению…
Как это – не принимайте к сведению, думает Энни. Ведь эта старая ведьма говорит правду, и все это понимают.
Почему ей не заткнут рот? Мы и так знаем, что убили ее мужа и внука, зачем устраивать этот спектакль? Оставьте вы ее в покое!
Но прокурор настаивает на продолжении.
– И что сделал человек в маске?
– Он лег на кровать.
– Рядом с вами и мужем?
– Между нами. Лег на живот и лежит.
– Что он сделал потом, миссис Риджио?
– Протестую! – вмешивается Боузмен. – Прокурор ведет свидетеля за ручку, подсказывает…
– Помолчите, – говорит ему судья Витцель.
– Миссис Риджио, – с нажимом произносит прокурор, – а что сделал этот человек потом?
– Он… он… – Старуха не может говорить. Машет рукой, закрывает глаза.
– Прошу прощения, мэм, но вы обязаны все рассказать. Что сделал этот человек потом?
Миссис Риджио бормочет что-то неразборчиво.
– Судебный пристав, поправьте микрофон, – приказывает судья.
