– Рас, успокойся, – мягко сказал Линдхольм. – Она ушла недалеко. И скоро вернется.
– Угу, – подтвердил Корби. – Как раз это меня и волнует.
Де Шанс без труда психически вошла в монолит, лишь погладив мысленно грубую каменную поверхность. И поняла, что он стар, очень стар. На равнине сменились целые эпохи, но его это не затронуло. Внутри сооружение оказалось полым – и абсолютно пустым. Экстрасенс не знала, радоваться этому или печалиться. Она нахмурилась. Все больше и больше в здании чувствовалось некое… беспокойство.
Де Шанс пожала плечами. Ей не нравилось ощущение от монолита, но рационально объяснить это ощущение она не могла.
Экстрасенс вернулась в собственное существование и посмотрела на Линдхольма:
– Все чисто. В доме никого нет.
– Рад слышать, – отреагировал морской пехотинец. – Если вы предполагаете ночевать в этом сооружении, мы с Расом позаботимся об обороне. Чем быстрее мы поставим и включим экран, тем быстрее сможем малость расслабиться.
Все трое смотрели друг на друга, ожидая, кто сделает первый шаг. Де Шанс наконец повернулась и спокойно пошла к монолиту. Она чуть помедлила у входа, но сделала над собой усилие и переступила порог. Если не уверена в собственной экстрасенсорике, то какого доверия можно ждать от этих парней?
Оказавшись внутри, де Шанс скинула вещмешок, вынула и включила доходный фонарь. Привычный и уютный золотистый луч уменьшил каменный мешок до более понятных размеров. Она осторожно шагнула дальше, держа фонарь перед собой.
Стены выглядели точной копией наружной поверхности. Голый и грубый изъязвленный камень. Пол был гладкий и ровный, сомнение вызывали только тени по углам. Экстрасенс медленно обошла все помещение. Чем больше она смотрела, тем меньше понимала причину своей тревоги. Де Шанс почти устыдилась, что позволила разыграться воображению. А потом у нее оборвалось дыхание: свет фонаря упал на одинокий, блестящий, молочной белизны шар в дальнем левом углу. Она долго глядела на него. Его не могло тут быть. Не могло. Экстрасенсорика показала бы шар во время сканирования.
– Вы вроде сказали, что здесь ничего нет, – заметил Линдхольм.
Де Шанс вздрогнула от неожиданности, а потом залилась краской. Она так сосредоточилась на осмотре помещения, что ослабила психическую защиту. Пока морской пехотинец не заговорил, де Шанс и не подозревала о его присутствии. Она быстро взяла себя в руки.
– Здесь ничего не должно было быть, – наконец сказала де Шанс спокойным и ровным голосом. – Не знаю, что это, но я бы узнала о том, что оно есть.
