На внутреннем экране зрачков со вчерашнего вечера крутился один и тот же кадр: пальцы Джека Николса погружаются в трупные пятна на спине у старухи, в которую трансформировалась красотка из ванны.
· Почему эта лошадь красная? вдруг раздался глухой голос сзади. — Красных лошадей не бывает.
Ступенькой ниже вплотную ко мне стоял невесть откуда взявшийся мужчина в длинном прорезиненном дождевике с капюшоном, словно взятом напрокат из костюмерной «Мертвой зоны».
· Других не было, — ответила я с ледяной вежливостью.
· Но я не хочу покупать красную лошадь. Пуст! сначала выкрасят в нормальный цвет. Спор был неуместен.
· Конечно, конечно, куда спешить, — согласилась я, с тоской отмечая слишком далекий свет в конце тоннеля.
Мой собеседник обнажил длинные желтые конские зубы. Наверное, это означало улыбку. Но его глаза hi смаргивали и не улыбались. Стало зябко.
· Девушка, скажите, только честно, — я похож на убийцу?
Вот вам и Кубрик. В живом эфире, так сказать Дубль первый, и последний, — маньяк берет интервью у жертвы.
· Молчите… Значит, похож.
Еще как! — и руки засунуты в карманы плаща. Скажу «нет» — выхватит нож и захохочет: «A boi и не угадала». Вариант с «да» ничуть не лучше тот же нож, тот же хохот и удар «правильно!». Но с «нет» все-таки есть шанс.
· Что вы, конечно же, нет. Ничуть не похожи Совсем даже наоборот.
«Совсем даже наоборот» — это кто? Милиционер что ли? Боже! Какую чушь я несу. Зарежет, наверняка зарежет.
· Спасибо, спасибо, спасибо. Душу облегчили Век не забуду. Молиться стану.
Вот и отлично, вот и славненько. Вместе помолимся.
Да. Товарищ — когда пожелает, а я — как только доберусь до поверхности. Что он там еще бормочет?
· Не хотел я ее убивать, не хотел! Сама виновата. Предупреждал: не делай этого, Катерина, не делай. На коленях просил — не делай этого. Сделала. Зачем сделала?
Очнулась я на лестничной площадке с пальцем, намертво приклеенным к звонку, и с апокалиптическим зверем под мышкой. Заспанная подруга открыла дверь, и я приветствовала ее фразой из анекдота:
· А пошла ты на фиг со своим конем!
Женщина разбиралась с хозяином, чье доброе здравие мешало ее слиянию с возлюбленным: в одни тапочки две пары ног не всунешь. Мужчина же не портил без нужды личную вещь: выходные туфли шлепкам не помеха.
Сексуальная революция умерила прыть криминальной пары. Но есть у меня не проверенная гипотеза: в среде отечественной буржуазии кривая разводов резко поползет вниз, а катастроф с женами — вверх.
