Бот лихо взлетал с волны на волну и укачивал меня, погружая в сладкую полудрему. Наконец взошло солнце. Тучи с неба исчезли, ветер стал тише. Мы давно уже поставили все паруса, и перед нами был наконец тот самый вожделенный остров. Вместе с солнышком поднялось и настроение. Вульф осмотрел свой сюртук:
— Все, мир праху его…
— Кэптен, дон Педро справа.
— Пустяки, мы идем лучше.
Что значит какой-то там сюртук, когда регата выиграна!
Мы опередили дона Педро и Мануэля почти на целый час. Для меня эти гонки оказались отличной школой. Я многому научился и стал разбираться в особенностях вождения малых судов, и прежде всего уверился в их высоких мореходных качествах.
Последний визит к «Шюдеру и Кремеру». «Дж.У.Паркер». Капитан Педерсен. Я добиваюсь признания. Сломанные ноги.
По окончании военной службы я мог сразу же, в любое время уйти в море. В Африку или Америку — куда пожелаю. Но только как пассажир, за свои любезные. В гамбургском порту, у причальных свай, обрастая мидиями и водорослями, стояли без фрахта десятки парусников. Зато пароходов на Эльбе заметно прибыло. Из их высоких труб валил густой, жирный дым. На железо, сталь и пар перестраивался не только флот его кайзеровского величества. Коммерческие компании тоже отдавали явное предпочтение судам, которые почти не зависели ни от ветра, ни от погоды.
В матросах теперь нужды почти не было, зато всюду не хватало кочегаров и триммеров — подносчиков угля от бункеров к топкам. Меня это не соблазняло. На кайзеровской верфи мне довелось побывать несколько раз в кочегарке одного из кораблей. В скудном свете керосиновой коптилки и раскрытых топок в грязи и пыли надрывались полуголые кули[37]. Они ползали между горячими трубами и продувочными клапанами, волоча за собой мешки с углем. Кочегары совковыми лопатами швыряли уголь в топку. Из соседних топок выгребали горячий шлак и ссыпали его в кучу подле котлов. Жар от этих куч шел невыносимый, люди защищались от него мокрыми тряпками. Я думал, что задохнусь. Примерно так я представлял себе ад. Во всяком случае с подачи нашего старшего учителя Ниссена на уроках закона божьего. Шлаковую гору окатывали водой из шланга. Она шипела, наполняя помещение плотным горячим туманом. Я, пошатываясь, поплелся в направлении, где предположительно был трап к люку, ведущему на палубу. Из вентилятора, разгоняя пар, со свистом дул ледяной ветер. Возле лампы у нижней скобы трапа стоял обермаат[38]
