Мне было трудно поверить, что все это правда. «Они не сказали мне ни слова», — заметил я.
Теперь у нее на губах играла загадочная улыбка. Мне показалось, что она похожа на Мону Лизу, наверное, потому, что я все время помнил о школе живописи. «Я взяла с твоих родителей обещание, что они не скажут тебе о моем приходе. Пришлось даже придумать какое-то объяснение, почему ты не должен об этом знать», — сказала она.
Я онемел. Всего несколько дней назад я показал родителям открытку из Севильи. Я тогда ворвался к ним и сказал, что собираюсь жениться. Только теперь до меня дошло, почему они так быстро и охотно одолжили мне денег на билет. И даже не спросили, разумно ли ехать в Севилью посреди семестра только затем, чтобы постараться найти там девушку, которую я несколько раз встретил в Осло.
Апельсиновая Девушка продолжала: «В большом городе всегда трудно найти определенного человека, особенно трудно случайно встретиться с ним на улице, если как раз этого тебе больше всего хочется. А ведь часто именно это и нужно. Я собиралась ехать учиться в Испанию и должна была быть свободна. Но если два человека только и делают, что ищут друг друга, нет ничего удивительного, что они время от времени встречаются».
Я переменил тему. Переменил место действия, как мне показалось.
«Ты раньше бывала когда-нибудь на богослужении в соборе?» — спросил я.
Она отрицательно покачала головой: «Никогда. А ты?»
Я тоже отрицательно покачал головой. Она сказала: «В тот день я посетила и двухчасовое богослужение. А потом бродила по улицам и ждала следующего. На этот раз ты уже должен был прийти. Ведь наступало Рождество, и я собиралась уехать из страны».
Кажется, мы долго молчали. Но была одна красная нить, к которой я должен был вернуться. Я спросил: «Так, значит, в „тойоте" был не Могенс?»
«Нет», — ответила она.
«А кто же тогда?»
Она помедлила с ответом. «Никто», — сказала она наконец.
«Никто?» — переспросил я.
«Что-то вроде старой любви. Мы учились в одном классе в гимназии».
Наверное, я улыбнулся. Потому что она сказала: «Ян Улав, нам не принадлежит прошлое друг друга. Главное, есть ли у нас общее будущее».
И тут я позволил дерзость, из-за которой чуть было не лишился веры в наше с ней общее будущее. Я сказал: «To be two or not to be two? That is the question».
По-моему, ей мои слова показались немного глупыми. Чтобы сгладить впечатление, я заговорил о другом. Я воскликнул: «Но все эти апельсины? Зачем тебе понадобилось столько апельсинов? Что ты с ними делала?»
