Не помню точно, что я ответил, и не все помню, что мне говорила Апельсиновая Девушка, но чем дольше длился наш разговор, тем чаще мы перепрыгивали с одной темы на другую или с одного эпизода на другой.
«А датчанин?» — спросил я в подходящий момент. Мой вопрос прозвучал как мольба. Это было глупо. Я чувствовал себя идиотом.
Она ответила коротко и почти строго: «Его зовут Могенс. Он тоже занимается в школе живописи. Очень способный. Мне приятно, что здесь есть еще кто-то из Скандинавии».
У меня потемнело в глазах. Я спросил, откуда он знает, как меня зовут.
Мне показалось, что она покраснела, но клясться не стану, может, это был просто отсвет красного платья, уже почти стемнело, лишь два кованых фонаря бросали желтоватый свет на площадь. Мы заказали бутылку красного вина «Ribera del Duero».
Она объяснила: «Я написала твой портрет. По памяти, но он похож. Могенсу портрет нравится. Со временем ты его увидишь. Портрет называется «Ян Улав».
Значит, это она сама нарисовала свое лицо на открытке! Теперь-то мне это было ясно. Однако меня продолжал грызть еще один вопрос. Я спросил: «Кто же в тот раз сидел в белой „тойоте"? Это не мог быть Могенс!»
Она засмеялась. И как будто попыталась переменить тему разговора. «Думаешь, я не видела тебя тогда на Юнгсторгет? Ведь я пришла туда только из-за тебя», — сказала она.
Я ничего не понимал, мне казалось, что она говорит загадками. Но она продолжала: «Сперва мы встретились в трамвае. Потом я порыскала по городу и узнала, в каких кафе ты обычно бываешь. Я никогда раньше не ходила в кафе, но однажды зашла туда с только что купленным альбомом с репродукциями испанского художника Веласкеса. Я сидела и листала его. И ждала».
«Меня?»
Я понимал, что задал глупый вопрос. Она ответила почти раздраженно: «Неужели ты думаешь, что искал только ты? Я тоже часть этой истории. И я не только бабочка, которую ты хотел поймать».
Мне больше не хотелось касаться этой темы, это могло быть опасно. Я лишь спросил: «Ну а Юнгсторгет?»
«Не будь ребенком, Ян Улав! Я ведь уже объяснила. Я думала: где может быть Ян Улав? И куда пошел бы он, чтобы найти меня, то есть если бы он хотел меня найти, после того как два раза видел меня с большими пакетами апельсинов? Уверенности у меня не было, но я решила, что ты стал бы меня искать на нашем самом большом фруктовом рынке. Я много раз приходила туда, надеясь встретить тебя. Но я побывала и в других местах. Я была на Клёвервейен и была на Хюмлевейен. Один раз зашла даже к твоим родителям. Я пожалела о своем приходе, как только мне открыли дверь, но сделанного не воротишь. Я что-то пролепетала о доме моего детства, о старых местах. Мне не понадобилось называть себя. Обрати на это внимание. Они сразу узнали меня. Пригласили в дом, но я отговорилась тем, что у меня нет времени. И рассказала им, что меня приняли в школу живописи в Севилье».
