Марджори Жеррар в свою очередь разглядывала адвоката; ей казалось, что этот человек сумеет избавить ее от хлопот. У него было длинное лицо, серые, глубоко посаженные глаза, оттененные темными ресницами, густые волосы; для своих шестидесяти лет он хорошо сохранился и одет был прекрасно.
— Что вы хотите знать, мистер Сэтлуайт?
— Правду.
— Ну конечно! Видите ли, я говорила мистеру Куинси, что миссис Монт горит желанием создать «салон», но для этого ей кое-чего не хватает, а старик, который меня подслушал, принял мои слова за оскорбление...
— И все?
— Может быть, я сказала, что ей нравится коллекционировать знаменитостей; и это верно.
— Так; но почему он вас назвал предательницей?
— Должно быть, потому, что она его дочь и хозяйка дома.
— А мистер Куинси подтвердит ваши слова?
— Филип Куинси? Ну конечно. Он у меня в руках.
— Больше никто не слышал, что вы о ней говорили? Она секунду молчала.
— Нет.
«Ложь номер первый!» — подумал мистер Сэтлуайт и саркастически-ласково усмехнулся.
— А этот молодой американец?
Марджори засмеялась.
— Во всяком случае, он будет молчать.
— Поклонник?
— Нет. Он уезжает в Америку.
«Ложь номер второй, — подумал Сэтлуайт. — Но лжет она мастерски».
— Итак, вы хотите получить извинение в письменной форме, чтобы показать его всем, кто был свидетелем нанесенного вам оскорбления; а затем мы можем потребовать и денег?
— Да, чем больше, тем лучше.
«Вот сейчас она говорит правду!» — подумал мистер Сэтлуайт.
— Вы нуждаетесь в деньгах?
— О да!
— Вы не хотите доводить дело до суда?
— Не хочу; хотя, пожалуй, это было бы забавно.
Мистер Сэтлуайт опять улыбнулся.
— Это смотря по тому, сколько у вас за душой тайных преступлений.
Марджори Феррар тоже улыбнулась.
— Я вам все поведаю, — сказала она.
— Ну что вы, что вы! Следовательно, мы начнем действовать и посмотрим, что он предпримет. Он человек со средствами и юрист.
— Мне кажется, он пойдет на все — только бы не трепали на суде имя его дочери.
— Да, — сухо отозвался мистер Сэтлуайт, — так и я бы поступил на его месте.
— Вы знаете, она и правда выскочка.
— А! Вы не сказали случайно этого слова в разговоре с мистером Куинси?
— Н-нет, не сказала.
«Ложь номер третий! — подумал мистер Сэтлуайт. — И на этот раз шитая белыми нитками».
— Вы совершенно уверены?
— Не совсем.
— А он утверждает, что вы это сказали?
— Я его назвала лжецом.
— Вот как? И вас слышали?
— О да!
— Это может оказаться очень серьезным.
— Вряд ли он заявит на суде, что я назвала ее выскочкой.
