— Ты это… не слишком-то, — вырвался я из ее объятий.
— А что? — удивилась она. — Али боишься, что увидит кто?
— Ничего я не боюсь. — Я опять смутился. — Ты мне лучше скажи, кто там с вами был, когда ты купалась?
— Да кто? — пожала она плечами. — Мы с Владаной. Малуша с нами. Да и все. Мы девок звали, так они не пошли. Говорят, дескать, вода уж простыла. А вода теплая. Да ты же сам сегодня утром пробовал. Ты же на берегу колту нашел?
— Да, — кивнул я. — А ты ввечеру где вчера была?
— Здесь, — махнула она на дверь Малушиной светелки. — После купания княжна расшалилась. Мы с Владаной ее до полуночи угомонить не могли. А потом и сами с ней уснули.
— С Владаной?
— А с кем же? — вдруг горько вздохнула Загляда. — Грудича-то моего варяжины сокрушили.
И вдруг я заметил, как в уголке глаза ключниковой дочери блеснула слезинка.
Я и раньше не верил, что Загляда была тем самым покусителем, который в меня вчера из лука стрелял. А теперь в этом бесповоротно уверился. Но ведь как-то колта ее в той башне оказалась.
Как?
— А больше вы никого не видели?
— Нет вроде, — пожала плечами сенная девка. — Хотя погоди… Белорев вроде по берегу ходил. В гольцах[77] что-то собирал.
— Загляда, — из-за двери показалось личико Малуши, — скоро ты там? А то я никак в толк не возьму, как к трем вишням двенадцать слив приложить?
— Иду, княжна, — ответила Загляда. — Спасибо, княжич, за колту, — снова поцеловала она меня и быстро в светелку убежала.
А я остался стоять, зацелованный и растерянный.
— Надо бы знахаря расспросить, — сказал, а сам подумал: «Вот бы так да с Любавой…»
Белорев был в своей каморке. Знахарь что-то помешивал струганой палочкой в котле, подвешенном над очагом. Потом вынул ее. Понюхал. На язык попробовал. Задумался. Оторвал от снизки трав, что развешаны были для просушки под потолком, какой-то листок и бросил его в варево.
Увидел меня, нахмурился.
— Ты почему не в Даждьбоговом доме? — строгость проявил. — У вас же нынче с Гостомыслом дела.
— Гостомысл сегодня на дальнее капище ушел, — сказал я. — Нам свободный день дал.
— Понятно, — и строгость прошла. — Продых тоже нужен. А остальные послухи где?
— Ивиц с Красуном погнали коней купать, их Колобуд с собой взял. Жарох тетке Милаве по хозяйству помогает…
— А ты, значит, ко мне приперся? — перебил меня знахарь.
— Вроде того, — кивнул я.
— Вот и хорошо, — вдруг улыбнулся он. — Как раз к сроку. Время к обеду, а у меня как раз похлебка подоспела. — Он снял котел с огня и поставил его на стол.
