Зазвенело разбитое стекло. Перепуганный до смерти младший заплакал в голос и запричитал:
— Дяденьки, не бейте, дяденьки!
— Мы ничего не делали, — заорал старший, — мы ничего не делали! Ой!
Судя по вскрику, кто-то из служивых приложил пацана прикладом или сапогом.
Когда служебным собакам дана команда «фас» нет гарантии, что они услышат команду «фу» и упрекать спецназовцев, ошалевших от жары в своих бронежилетах, в излишней жестокости было бы смешно. Охрана первого лица государства дело ответственное — нечего болтаться, где не положено.
Младшего по ребрам бить не стали, просто швырнули на пол, как мешок картошки из кузова грузовика, прямо нос к носу с Савенко. Их лица разделяли только доски пола — в щель Сергей видел вытаращенный глаз мальчишки. Из его рта бежала слюна, и Савенко ощутил, как она липкой нитью стекает из щели на его щеку. А потом парню наступили на шею, чтоб не дергался, и мочевой пузырь подростка не выдержал. В юношеском организме обнаружились просто огромные запасы жидкости.
— О, Господи! — подумал Савенко с тоской. — За что?
Кто-то из спецназовцев засмеялся.
— Ты гляди — обоссался! Ну, что, террорист, страшно?
— Ты чего пацана прессуешь? — спросил кто-то строго.
— Я? Так я не прессую еще, так, балуюсь!
Доски скрипнули. Судя по всему спецназовец надавил ботинком парню на шею.
— Ты не обиделся? Сам вижу, что нет! Просто обоссался, но без обид! Ты что тут делал, земеля?
— Оставь пацана, юморист! Можешь полюбоваться, что они тут делали.
— Ох, ты, — восхитился юморист, — во, бля… Рыжий, ты на хера трубу разфигачил? Ух, ну и телка! Командир, дай бинокль!
И младший, и старший нарушители режима лежали тихо и неподвижно: только всхлипывали. И из-под младшего все еще вытекала моча. Ее запахом, острым, как испытанный мальчишкой страх, заполнился весь схрон. Савенко был мокрым по пояс. Зато судорога пропала неизвестно куда.
— Так, закончили бардак!
По голосу это был командир группы.
— Пацанов — вниз. Трубу забрать.
— Дяденьки, трубу не забирайте! — заскулил младший. — Это не моя труба! Это отца телескоп!
— Да, — сказал Юморист, — был у твоего бати нехреновый телескоп! И сплыл. Прости, земеля!
И тут над головой Савенко опять взорвалось.
— Стоять! Руки! Руки, что б я видел!
— Тут что — мавзолей? — подумал Савенко. — Что им всем неймется? Прям идут и идут на этот чердак. Смешно, ей-богу!
— Отставить! — голос у командира был настоящим командным. Быть ему всенепременно генералом, если доживет. — Ближе подойди и руки не опускай. И ты тоже. Брось удостоверение!
