— Ну это понятно.
— И еще капитан Пальм с женой. Это старый однополчанин Стига. Вот и с ними мы встречались.
— А еще?
— Никого. Практически никого. Настоящих друзей у нас было немного. Только те, кого я назвала.
Она умолкла. Мартин Бек ждал.
— Стиг частенько говаривал…
Она не кончила фразу.
— Что же он говаривал?
— Что у полицейского и не может быть много друзей.
С этим спорить не приходилось. У Мартина Бека и у самого друзей не было. Если не считать дочери и Колльберга. Да еще одной женщины по имени Оса Турелль. Но Оса тоже служила в полиции. Еще, может быть, Пер Монссон, полицейский в Мальмё.
— Ну а эти люди знали, что ваш муж лежит в Саббатсберге?
— Да как вам сказать… Единственный, кто знал все точно, был доктор Блумберг. Из наших друзей.
— А кто ходил к нему?
— Я и Стефан. Мы каждый день к нему ходили.
— Больше никто?
— Никто.
— Доктор Блумберг тоже не ходил?
— Нет. Стиг не хотел, чтобы у него бывал кто-нибудь, кроме нас двоих. Он даже Стефана принимал неохотно.
— Почему?
— Не хотел, чтобы его кто-то видел. Понимаете…
Мартин Бек не прерывал.
— Ну, — наконец продолжила она, — Стиг всегда был на редкость сильным мужчиной, в отличной форме. А тут он очень сдал и избегал показываться людям.
— М-м-м, — протянул Мартин Бек.
— Правда, Стефан этого даже не замечал. Он боготворил отца. Они были очень близки.
— А дочь?
— Дочери Стиг никогда не уделял такого внимания. У вас самого есть дети?
— Да.
— И девочки, и мальчики?
— Да.
— Ну, тогда вы и сами все понимаете. Как это бывает между отцом и сыном.
Но Мартин Бек не понимал. И думал над этим так долго, что женщина забеспокоилась.
— Комиссар Бек, вы еще слушаете?
— Конечно, конечно, слушаю. Ну а соседи?
— Какие соседи?
— Соседи знали, что ваш муж в больнице?
— Разумеется, нет.
— А как вы объяснили им его отсутствие?
— Я им вообще ничего не объясняла. Мы не поддерживали с соседями никаких отношений.
— Может, тогда ваш сын? Рассказал приятелям?
— Стефан? Нет, исключено. Он ведь знал, чего хочет отец, а Стефану никогда бы даже в голову не пришло поступать ему наперекор. Он позволял себе только одно — каждый вечер ходить к отцу, но в глубине души Стиг и этого не одобрял.
Мартин Бек сделал несколько записей на открытом листке блокнота и сказал, как бы подводя итоги:
— Итак, только вы лично, Стефан, доктор Блумберг и оба брата комиссара Нюмана могли знать точно, в каком отделении и в какой палате лежал ваш супруг?
— Да.
— Ну что ж, все ясно. Только еще одно.
— А именно?
