Человек с тысячью имен | страница 9
Неожиданно что-то снизошло на Стивена. Поток сознания в его мозгу превратился в ревущую реку. Внутри него бушевало, он не мог контролировать свои мысли и память, и лишь малая часть его «я» сохранилась, благодаря чему он видел себя со стороны.
«Я уже наполовину чокнулся». Раньше это ему и в голову не приходило.
Возбуждение спало так же быстро, как и пришло. Он старался держать себя в руках, чтобы такое не повторилось. Еще несколько минут Стивен отвечал на вопросы.
Потом вновь стало скучно. Лежа на спине, Стивен отдыхал, затем перекатился на бок и с вызовом уставился на Мастерса-старшего.
— Отец, зачем ты привел сюда этих умников?
В Стивене закипала злость, и он накручивал себя все больше:
— Какого черта, уведи этих крыс!
Мультимиллиардер поднялся:
— Вы закончили, господа? — с достоинством осведомился он.
Врачи переглянулись и кивнули. Один из них сказал:
— В целом все понятно.
Другой начал анализировать:
— Явный случай параноидальной галлюцинации. Вы заметили появление этой мгновенной враждебности, мнимый перенос сознания? Я, вместе с тем, не думаю, что он опасен.
Стивен прорычал со злобой:
— Чистый идиотизм.
Старшему Мастерсу он сказал:
— И ты хочешь позволить этим пузырям выступить в прессе?
Отец был невозмутим:
— Они составят отчет, а помещать его в газетах или нет, я решу сам.
Стивен смягчился:
— Покажи его хотя бы вначале старушке, а?
Папа-Мастерс не ответил. Он подошел к двери, открыл ее и, уже выходя, остановился. Все замерли. Не поворачивая головы, он произнес:
— Я предлагаю вам покинуть больницу, когда вы почувствуете себя лучше, и возобновить вашу деятельность официанта в баре. Не стройте никаких иллюзий. Ваша история — фантастика. Всего хорошего.
И вышел, а вслед за ним и оба врача. Стивен остался лежать с презрительной усмешкой на лице. Однако заявление Мастерса произвело на него пугающее впечатление. Что-то в голосе этого старого лунатика… Неужели он и в самом деле так думает?
Оставшаяся часть дня тянулась долго. Его отвезли в прежнюю палату, где на других трех кроватях лежали какие-то малоинтересные для Стивена типы. Со Стивеном проделывали какие-то процедуры, он понял, что специальных инструкций относительно него не получено. Настроение его ухудшилось.
Пришла ночь. Вот уже пора спать. А он все еще Марк Брем и все в том же состоянии.
Один.
Стивен свернулся калачиком в темноте, как бы стремясь оградить себя от окружающего. Он лежал, чувствуя себя отвратительно. Беспросветно… Тело Марка Брема — тяжелое, стареющее — казалось ему уродливым и чужим.