Женщину прошиб холодный пот. «И как только мне могло придти в голову написать такое!…»
— Забудьте о деньгах, — торопливо сказала она. — Я приехала сюда не для того, чтобы…
— Я, собственно, хотел сказать, — прервал ее банкир, — что, по-моему двадцать пять долларов в месяц — слишком мало. За управление такой большой и богатой фермой заработная плата вполне может составлять и пятьдесят долларов в месяц. Как минимум. На эту сумму, я думаю, мы и будем ориентироваться. Этим летом, — добавил он — местный суд заседает здесь, неподалеку, и если вы не возражаете, то мы пройдем туда, и уладим все необходимые формальности. Между прочим, — закончил он, — нашего судью всегда интересуют последние предсказания мистера Вейнрайта.
— Я знаю их все! — выпалила женщина.
Она позволила вывести себя на улицу. Жаркое июльское солнце согревавшее все вокруг своим живительным теплом, постепенно заставило отступить и холод, ледяной лапой сжимавший душу и сердце миссис Кармоди.
Прошло три года, три ничем не примечательных года. И вот в один прекрасный момент миссис Кармоди, чистившая пылесосом ковер в гостиной, вдруг остановилась и глубоко задумалась. Потом она так никогда и не смогла вспомнить, что именно навело ее на эту мысль: в тот ли самый июльский день, когда три года назад в зале заседаний местного суда ей буквально без всякой борьбы подарили весь мир, встретился ей по дороге мистер Вейнрайт или нет?
Вейнрайт предсказал этот момент. А это значит в некотором роде, что он его увидел. Наяву? Или же, каким-то образом проникнув через завесу времени, он прочитал свои собственные мысли и впечатления? Короче говоря, видел ли он ее собственными глазами? Каким именно образом он «вспомнил» то, что увидел только через несколько месяцев — это уже совсем другой, и не слишком существенный сейчас вопрос. Сама она Вейнрайта не заметила. Как она ни старалась, но кроме ощущения всепоглощающего, застилающего глаза счастья, вспомнить об этом дне так ничего и не смогла.
Старик же конечно, считал, что был там. Этот старый дурак полагал, будто все, о чем он говорит, — воспоминания о событиях, уже свершившихся. В каком же тусклом, дебильном мире он, вероятно, живет! Он словно прямая как стрела дорога, простирающаяся в бесконечность… здесь окутанная туманом, здесь сверкающая яркими красками знаменательных событий…
Сидевший на другом конце комнаты старик заерзал в своем кресле.
— Кажется только вчера, — как бы про себя произнес он, — Филлис и этот парень с фермы Козенсов поженились, и однако… — он задумался… — Пирл, когда же это было? Моя память уже не та, что раньше…
