– Сидят и потягивают пиво.
– Вот-вот. И тут Кеггс затеял разговор, прискорбный разговор, учитывая его печальные последствия. Он заявил, что нынешние боксеры в подметку не годятся прежним. «Ах, – сказал этот шельмец, – разве есть у нас в полусреднем весе такие спортсмены, как Джек Демпси?»
– А разве Джек Демпси[8] выступал не в тяжелом весе?
– Конечно, в тяжелом, и десятки голосов сразу поправили Кеггса. Но тот настаивал, что вес Джека Демпси – всего десять стоунов (* стоун -четырнадцать английских фунтов (453,6 г), то есть около 7 кг.) четыре фунта, и остальные, уверенные в своей правоте, вытащили по шиллингу, передали хозяину – дескать, рассуди. «Мне жаль, мистер Кеггс, – сказал тот, – но, боюсь, решение не в вашу пользу. Джек Демпси весил больше тринадцати стоунов, когда выиграл у Джесса Уилларда чемпионат в тяжелом весе». Думаешь, Кеггс опешил? Ничуть. Устыдился? Раскаялся? Да ни капли. «А, этот Джек Демпси? – сказал он с легкой, снисходительной улыбкой. – Я не о нем. Разумеется, я имел в виду первого Демпси, Несравненного». Он вытащил книжку (да, она лежала у него в кармане!) и прочел, как удивительно, что боевой вес Несравненного составлял всего сто сорок четыре фунта. Все, конечно, возмутились, потребовали денежки назад, но хозяин присудил выигрыш Кеггсу, и тот загреб аж пятнадцать шиллингов. По дороге домой продувная бестия заявляет мне, что вот уже тридцать лет имеет стабильный доход от этой махинации. Так что теперь ты, наверное, согласишься, что он – темная личность, за которой нужен глаз да глаз.
– По-моему, он душка.
– Душка, разумеется, но коварная, которой палец в рот не клади. Я бы его к себе не подпустил… Скорее уж… – Лорд Аффенхем огляделся, ища материал для сравнения, – скорее бы я взял эту паскудную статую.
Упомянутая статуя высилась на лужайке Мирной Гавани, как назывался соседний дом. Исполинскую ню изваял Стенхоуп Твайн, начинающий скульптор и здешний житель. Джейн – вероятно, потому, что была помолвлена с Твайном -статуей восхищалась; лорд Аффенхем – напротив. Он ненавидел статую и терпеть не мог Стенхоупа Твайна. Верховное Существо не создало бы того без некой цели, но что это за цель – тут лорд Аффенхем совершенно терялся. Доведется же делить планету с непойми чьим сыном, который укладывает волосы, носит желтые вельветовые штаны и, завидев старших, произносит: «А, это вы, Аффенхем!» мерзким покровительственным тоном. Джейн всегда хотелось погладить Стенхоупа Твайна по голове. Лорд Аффенхем предпочел бы ударить его тяпкой. Он укоризненно взглянул на бульдога Джорджа, своего тезку. Замечательный пес, но уже не раз выказывал намерение подружиться со Стенхоупом Твайном. Увы, это общая беда бульдогов – они любят всех, от достойнейших до недостойных.
