– Да, слишком, – снова согласился Билл.
Лорд Аффенхем снял с выступающего подбородка комочек земли и приготовился сменить тему. Сегодня за чаем его глубоко потрясла заметка в вечерней газете. Газеты постоянно открывали ему глаза.
– М-м-м, – сказал он.
– Да? – сказал Билл.
– Вот я вас сейчас удивлю, – продолжал лорд Аффенхем. – Знаете, сколько людей рождается каждый год?
– Где, здесь?
– Нет, везде. В Англии, Америке, Китае, Японии, Африке – повсюду. Тридцать шесть миллионов.
– Неужели?
– Факт. Каждый год в мире прибавляется тридцать шесть миллионов людей. Задумаешься.
– И впрямь.
– Тридцать шесть миллионов! И, поди, половина скульпторы. Как будто мало скульпторов уже коптит небо.
– Вы их не любите?
– Последние люди.
– Все-таки Божьи твари.
– В каком-то смысле, да. Однако они не имеют права на… на такое.
Билл окинул взглядом Обнаженную.
– Конечно, место можно было бы использовать с большим толком, -признал он. – Но ему нравится!
– Он – ваш друг?
– Мы принадлежим к одному клубу.
– Клуб, однако… Принимают кого ни попадя. Который, по-вашему, час?
– Двадцать минут восьмого.
– Уже? Пора отправляться за отбивной.
– За отбивной?
– Ну, в забегаловку.
– Желаю приятного аппетита.
– Э? А, конечно, конечно. Верно подмечено. До свидания, – лорд Аффенхем враскачку заковылял прочь, а Билл, чувствуя естественный подъем после беседы с одним из лучших умов Вэли-Филдз, повернул к дому, откуда только что вышел Мортимер Байлисс.
– Здравствуйте, мистер Байлисс, – сказал Билл. – Вы, вероятно, меня не помните. Билл Холлистер.
Говоря это, он думал, до чего же невероятно старым тот выглядит. Однако при внешности человека, чья сто четвертая весна миновала давным-давно, хранитель Бэньяновской коллекции сохранил душевный огонь, по причине которого его в прежние годы редко приглашали дважды в одно место.
– Билл Холлистер? Конечно, помню. Мерзкий маленький тип, который дышал в затылок, когда я играл в шахматы с вашим отцом. Рыжий обормот с отвратительной улыбкой и, насколько я мог оценить, без каких-либо достоинств. Знаете ли вы, что при вашем рождении мне пришлось стоять насмерть, чтоб не сделаться вашим крестным? Пфу! Еле уберегся!
Билл задохнулся от нежности к Мортимеру Байлиссу.
– Вы много потеряли, – сказал он. – Вам бы еще все завидовали. Незнакомые люди подходят ко мне на улице и говорят: «Вот бы вы были моим крестником!». С той далекой поры я стал много лучше.
– Чепуха. Если вы менялись, так только в худшую сторону. Поразительно, что хоть какая-то девушка на вас взглянула. И тем не менее мне сказали, что вы помолвлены.
