– Непременно, сэр.
Так начинался этот – оглядываясь на свой весьма насыщенный жизненный путь, скажу не колеблясь – тоскливейший визит в моей практике. Вспомнить хотя бы о муках утраты животворного предобеденного коктейля! А захоти вы спокойно выкурить сигарету – как бы вам понравилось укладываться для этого на пол и выдувать дым в камин?! Или взять скверную привычку тетушки Агаты внезапно появляться там, где ее меньше всего ждЈшь. А трагизм насильственной дружбы с достопочтенным Э. Б. Филмером, от чего я едва не впал в грех уныния? Не удивительно, что вскоре мое негодование достигло немыслимого прежде накала. Закусив губу и сжав кулаки до белизны в костяшках, бедолага Бертрам проводил день за днем на поле для гольфа в компании достопочтенного Э. Б. Филмера. Играл Достопочтенный на редкость омерзительно, а высказывания, которыми он обильно приправлял игру, вообще не поддаются никакому описанию.
Но однажды, когда я, изнывая от жалости к себе, переодевался к ужину, ко мне в комнату просочился Бинго – и в тот же миг я презрел собственные горести. Ибо мы, Вустеры, забываем о своих невзгодах, если друг попал в переплет – а бедолага Бинго влип по самый подбородок. Об этом ясно свидетельствовала его физиономия – как у кота, которого только что угостили половинкой кирпича, и вторая половина явно не заставит себя ждать.
– Берти, – сказал Бинго, тоскливо рассевшись на кровати, – как у Дживса в последнее время с мозгами?
– Да как всегда – в смазке не нуждаются. Как там твое серое вещество, Дживс? Ржавчиной не покрылось?
– Нет, сэр.
– Хвала небесам! – выдохнул Бинго, – потому что, Дживс, мне позарез нужен твой мудрый совет. Если здравомыслящие люди не предпримут серьезные шаги в нужном направлении, моей репутации каюк.
– Что стряслось, старина? – сочувственно спросил я.
Бинго вцепился в покрывало.
– Я расскажу тебе все, – сказал он. – Я открою тебе, почему прозябаю в этом чумном бараке и учу ребенка, которому нужен не греческий и не латынь, а славный удар пивной кружкой по основанию черепа. Я попал в безвыходное положение, Берти. В последний миг перед отплытием в Америку Рози решила, что я должен остаться и присмотреть за пекинесом. Она выдала мне пару сотен – продержаться до ее возвращения. Эта сумма, если ее благоразумно растянуть, обеспечила бы нам с пекинесом пристойное существование. Но ты же знаешь, как оно бывает…
– Что бывает?
– Послушай, Берти, ведь наверняка и с тобой не раз заводили разговоры в клубе про всяких престарелых скакунов – мол, этот одр просто обречен на победу, даже если через десять ярдов от стартового столба его скрючит от люмбаго и гельминтоза. Говорю тебе, я рассматривал это дело как вполне респектабельное капиталовложение.
