— Простите!
Вся моя осторожность ни к чему не привела. Юлия Акридж подкралась ко мне сзади.
— Здравствуйте! — сказал я.
Встреча с нею на этом балу оказалась совсем не такой страшной, как встреча у нее в доме. Там я был враль и нахал, которого заслуженно наказали. Здесь же дело обстояло совсем иначе.
— Вы член клуба «Перо и Чернила?» — холодно спросила меня тетка Акриджа.
Ее каменные голубые глаза смотрели на меня без ненависти, но с омерзением. Так чистоплотная кухарка смотрит на таракана, забравшегося к ней в кухню.
— Нет, — ответил я. — Я не член клуба «Перо и Чернила».
Мне совсем не было страшно. Эта женщина раздражала меня, и мне хотелось ее позлить.
— В таком случае объясните мне, что вы здесь делаете. Этот бал не для всех.
Я чувствовал, должно быть, то же самое, что чувствовал Свирепый Биллсон, когда Альф Тодд кинулся на него с кулаками.
— Издатель газеты «Сливки Общества» прислал мне билет. Он просил меня написать статью о вашем бале.
Если я чувствовал себя мистером Биллсоном, тетка Акриджа чувствовала себя мистером Тоддом. Я видел, что она потрясена. Из таракана я превратился в богоподобное существо, которое может по желанию возвысить ее до небес или унизить и смешать с грязью. Губы ее искривились от скорби. Но она не отступила, не сдалась. После минутного колебания она снова ринулась в бой.
— У вас корреспондентский билет? — пробормотала она.
— Да, корреспондентский билет.
— Будьте добры, покажите его.
— Пожалуйста.
— Благодарю вас.
— Не стоит.
И она ушла.
Мне стало веселее, и я стал разглядывать танцоров уже почти без отвращения. Они перестали мне казаться такими противными. Некоторые из них были почти как люди. Да и народу как будто прибавилось. Конечно, этот бал по-прежнему походил на похороны, но то были похороны более веселые. Я уже был рад, что явился сюда.
— Простите..
Я думал, что все формальности уже позади, и раздраженно обернулся. Передо мною стоял толстоватый, завитой молодой человек в пенсне на черном щнурочке.
— Простите, — повторил молодой человек. — Вы член клуба «Перо и Чернила»?
Мое раздражение мигом рассеялось. В конце концов это даже лестно, что здешние людишки упорно отказываются признать меня одним из своих.
— Нет, слава Богу, — ответил я.
— В таком случае…
— Корреспондентский билет, — объяснил я.
— Корреспондентский билет? От какой газеты?
— «Сливки Общества».
Этот молодой человек не имел ни одной из доблестей Юлии Акридж: ни гордости, ни чувства собственного достоинства. Он просиял, как солнце. Он схватил мою руку и крепко пожал ее. Он запрыгал вокруг меня, как ягненок.
