Поднялась, села за стол. Положила руки на клавиатуру, нащупала выступы на «А» и «О». Замерла.
— Я слепая. Я буду писать о слепых слепым методом, — и после недолгой паузы застучала по клавишам.
* * *
Андрей добрался до дома через полчаса. Только зашел, зазвонил телефон. Мать по привычке сняла трубку.
— Мама, если женский голос, меня ни для кого нет. Я у ребят в студии.
Таким уставшим и опустошенным он не был уже давно. Сейчас бы завалиться и заснуть навсегда.
— Сынок, это Николай Васильевич, — Андрей кивнул, мать передала ему трубку.
Быстро переговорил. Прошел в свою комнату и, тяжело вздохнув, опустился в кресло. Мать вошла следом.
— Ну, что там? Как обычно? — спросила она.
— Как обычно, в двенадцать два сеанса.
— Проводить или за тобой придут, — села напротив, стала смотреть. Что-то было с ним не так.
— Придут. Ложись спать, — потом подумал и добавил. — Ма, есть хочу, умираю. Приготовь, пожалуйста, а я пока покупаюсь. Да, и повесь эти джинсы просохнуть, они влажные.
Мать взяла их в руки.
— Они пахнут тиной! Их стирать надо. Что ты в них делал?
— Интервью давал.
— В воде? — с недоверием спросила она.
— Да, для экзотики, — спохватившись добавил. — Ма, все нормально. Я с ребятами после работы на пляж ходил. Это мы шалили.
— Ну, хорошо. Шалили так шалили.
— Мама. Я тебя умоляю. Я устал.
— Ладно. Как интервью? Это я хотя бы могу узнать?
“Мама, мама. Лучше тебе не знать”.
— Ой, ну пообщались часик. Ничего интересного. Договорились, встретиться в студии. Я ее с ребятами познакомлю.
— Я рада за тебя и ребят, посмотрим, что из этого выйдет. Кстати, что наденешь?
— Белые штаны достань.
Мать вздохнула, направилась к выходу. На пороге обернулась.
— Ах, сыночек, сыночек. Женился бы уже. Вон Оксанка как по тебе сохнет! За вечер телефон оборвала, — мать всегда заканчивала разговор одним и тем же.
— Мама, не надо. Ничего она не сохнет.
— Но я же вижу, — сокрушенно сказала она. — Чего тебе нужно? Девушка просто красавица. И работа у нее хорошая, и хозяйка она неплохая.
— Я ее не люблю, мама.
Как, уже и не любит? Ведь любил еще вчера. Или не любил? Просто показалось? Как все плохо. Как все безнадежно плохо. Надо выбросить это из головы. И Оксану и «ту», которая без cпроса ворвалась в его жизнь и все перевернула.
— Андрей, что происходит?
— И вообще, я не собираюсь ни для кого быть обузой.
— Ну какая же ты обуза? Ты у меня умница. А я внуков хочу… — мать тяжело вздохнула.
— Тебе мало одного урода?!
— Андрюшенька, да что с тобой?
