— Да-а…
— Вот именно.
Растерявшись, не зная, что тут можно сказать, Клео смотрела на него. На кончике языка у нее вертелись слова — «сочувствую, мне жаль», но тут вернулись Бью с Вестником и фрисби.
— фу-ух! Еле-еле разыскал! — выговорил запыхавшийся Бью.
И, протянув ей фрисби, стал ждать, полный предвкушения.
— Вестник! Ну-ка, сюда! Ступай принеси! Клео подбросила диск под углом, чтобы диск набрал достаточную высоту, и пес успел, проследив за ним глазами, рассчитать, где тот приземлится. Когда пес решил, что обгонит диск, то подпрыгнул, туловище его изогнулось. И он схватил пластиковый диск, громко клацнув зубами. Довольный, Бью захлопал в ладоши, и даже Дэниэл оторвался от гриля, на него грациозный прыжок пса тоже произвел впечатление.
Вестник подбежал с фрисби в зубах и положил игрушку у ног Клео, желая, чтобы та метнула ее снова.
— Можно, я попробую! — закричал Бью. Клео протянула диск ему.
— Только бросай повыше, чтобы у него хватило времени рассчитать, куда летит диск, — посоветовала она.
Бью бросил диск вертикально вверх. Взвившись ракетой, тот упал, чуть не угодив Клео по голове. Вестник пританцовывал от нетерпения, точно бы поторапливая: «Да быстрее же, быстрей!»
На этот раз Клео встала позади Бью, взяла за запястье, направляя его руку.
Бросок получился идеальный. И пес идеально поймал диск. Клео, Бью и Вестник так увлеклись игрой, что Дэниэлу пришлось громко позвать:
— Идите, детки. Все готово.
На обед была печеная картошка, стейк и чай со льдом. Свою порцию мяса Клео исхитрилась тайком скормить Вестнику: тот терпеливо сидел под столом у ее ног в ожидании угощения.
Потом принесли десерт. Тыквенный пирог.
— Это холодный тыквенный пирог, — с гордостью сообщил Бью. — С мороженым и сливками.
Клео уставилась на аккуратно нарезанные куски, украшенные пышными горками взбитых сливок, удачно маскирующих цвет пирога, цвет коврика в мотеле, покрывала и штор.
Цвет расколотой, раздавленной тыквы.
Клео размазывала сливки по пирогу, стараясь прикрыть все просветы оранжевого. Потом отделила вилкой крошечный кусочек и поднесла ко рту. Из-под белых сливок проглянула оранжевая мякоть тыквы. Прикрыв глаза, Клео запихнула ломтик в рот. И тут же поняла — проглотить его она не в силах.
Она жевала и жевала, но пирог все никак не поддавался, будто сделанный из жестких волокон оранжевого коврика. Она давилась, надеясь, что никто не замечает ее усилий. Нет, подобное испытание ей не по силам.
Клео вскочила из-за стола, звонко звякнула о камень упавшая вилка. Перед ее глазами мелькнули удивленные лица братьев, и, отвернувшись, она кинулась в сад, где ее вырвало на ближайший куст азалий.
