— Ну, мне, кажется, пора. В пансионе кормят в половине восьмого. В такую-то погоду! Эстер, дорогая, увидимся утром. Пеппи, я могу отнять у тебя минутку?
Когда Пенни вернулась, в гостиной никого не было, все пошли переодеваться к ужину. Она тоже направилась в свою комнату, нервно теребя нитку жемчуга.
Джеймс вышел из ванной, Кармона стояла перед зеркалом, прикалывая к желтому платью жемчужную брошь.
— Наконец-то мы одни.
— Не сейчас, — она предостерегающе вытянула руку, — мне надо поговорить с тобой.
— Кармона, что-то случилось? Что здесь нужно Филду?
— Он приехал повидаться с Эстер. Ты же слышал, что он сказал: у него к ней дело.
— Наверное, понадобились деньги.
— Наверное.
— Так о чем ты хотела поговорить со мной?
До этого момента ничего кроме холодной пустоты она не чувствовала. Сейчас же на смену оцепенению пришла боль. Сердце ее дрогнуло.
— Нет, не сейчас. Все потом. Сначала надо пережить вечер, — заговорила она, — Эстер расстроена. Оказывается, я не могу говорить об этом и не хочу. Все потом.
Джеймс взглянул на каминные часы и сказал:
— И все-таки, я бы хотел знать, что происходит в этом доме. У нас есть полчаса. Ты можешь все рассказать мне, пока я одеваюсь.
— Нет, Джеймс… не могу.
Он бросил на нее пристальный взгляд:
— Дорогая, в чем дело? Что Филд сказал тебе? Он тебя чем-то расстроил?
— Я не хочу…
— Так в чем же дело? Давай выкладывай, — резко сказал он.
Он требовал ответа, хотя уже понял все сам. Филд рассказал Кармоне, как отказался от нее за пять тысяч франков. Ее состояние понятно. Но как Филд мог признаться в такой низости, у Джеймса не укладывалось в голове.
Кармона отступила на шаг. Никогда Джеймс не позволял себе разговаривать с ней в таком тоне. Что-то внутри у нее сжалось, а потом взорвалось гневом. Джеймс увидел, как расширились и сверкнули ее глаза.
— Кармона, что он сказал тебе?
— А ты не догадываешься?
— Думаю, будет лучше, если скажешь ты.
Она попятилась. Спинка кровати преградила ей путь.
Она почувствовала себя загнанным зверем.
— Нет.
Джеймс Хардвик подошел и положил руки ей на плечи:
— Скажи мне, что он сказал.
Это было ошибкой — сейчас к ней нельзя было прикасаться. Что-то дикое, давно отжившее вдруг ожило в ней и вспыхнуло гневом. Она смотрела на Джеймса так, словно ненавидела его.
— Он сказал, что ты заплатил ему, чтобы он бросил меня.
Она метнулась к двери, поранила об ручку ладонь, но даже не почувствовала этого. Словно дикое неразумное существо, она рванулась из западни. И если бы Джеймс в эту минуту попытался удержать ее, она бы закричала. Оказавшись за дверью, Кармона глубоко вдохнула. Наконец-то отчаянье разразилось гневом, она была рада, что дала волю своим чувствам.
