— Отвези нас как можно дальше, — сказал Ярослав. — Здесь открытая степь, — пояснил он Малко. — Спрятаться негде. А там, ближе к границе, начинается лес.
Малко кивнул.
Через три минуты они уже налегке отправились дальше. Было четыре часа дня, но заметно темнело. Внезапно сзади послышался шум мотора легкового автомобиля. Автомобиль обогнал фургон, и помощник мясника, замедлив ход, крикнул:
— Двое мужчин в черной «татре»! Остановились и замахали мне, чтобы я затормозил!
— Тогда тормози! — крикнул Малко.
— "Татра" — это полицейские, — напомнил Ярослав.
Теперь уже им было не отделаться так легко, как в случае с солдатами. Их остановили агенты тайной полиции — а может быть, сам Ференц Карцаг.
Фургон, закачавшись, остановился на обочине. Малко и Ярослав услышали, как поблизости хлопнула дверца автомобиля, и водитель предупредил:
— Двое идут сюда.
— Не шевелись, — сказал Малко Ярославу. — Может быть, это обычная проверка.
— Куда едешь? — донеслось снаружи.
— В Бржецлав — разгрузить оставшееся мясо.
— Разрешение на выезд из города есть?
— Нет. Я же не знал...
— Так. Поедешь за нами. Но сначала посмотрим, что там у тебя в кузове. Спекулируешь, небось, помаленьку?
Малко криво улыбнулся в темноте. Вот как порой бывает...
Полог резко отдернули. Малко успел увидеть широкое лицо незнакомца и золотые коронки у него во рту. Затем грохнул кольт Ярослава, и золотые коронки разлетелись в разные стороны. Полицейского отшвырнуло далеко назад, на шоссе. На таком расстоянии пуля из «сорок пятого» была для человека все равно что артиллерийский снаряд.
Ярослав уже спрыгнул на асфальт. Раздался второй выстрел. Малко высунул голову. Полицейский с золотыми коронками лежал на спине; нижняя часть его лица превратилась в сплошную багровую рану, а челюсть свесилась на грудь, словно жуткий амулет.
Второй лежал неподалеку, скрючившись и зажимая руками бок. Шляпа его откатилась далеко в сторону. Он судорожно захрипел и замер с открытым ртом.
Сильно побледневший Ярослав смотрел на трупы, прислонившись спиной к фургону. Его руки дрожали. Внезапно он согнулся пополам, и его стошнило. Отплевываясь, он вытер губы рукавом, все еще держа в руке кольт.
— Извините, — пробормотал он. — В первый раз вижу, как умирает человек.
В этот момент на его лице было испуганное детское выражение как у ребенка, увидевшего какое-то жуткое зрелище.
— Сколько отсюда до границы? — спросил Малко.
— Три или четыре километра.
— Возьмем их машину. Пусть твой друг возвращается в Братиславу и в случае чего скажет, что ничего не видел. Эти двое уже не смогут уличить его во лжи.
