Кристель пожала плечами.
— Да бросьте, родители мне пришлют сколько угодно. Идемте.
Она сделала пируэт и направилась в глубь комнаты, томно покачивая бедрами. Остановилась у стены, повернулась и подошла к Малко. На своих каблучищах она была почти одного с ним роста.
— Я только хочу, чтобы вы меня трахнули, — сказала она с обезоруживающей простотой. — А потом я расскажу этому подонку Амину, как наставила ему рога.
Прочтя в глазах Малко сомнение, она поспешила добавить:
— Да вы не бойтесь! И не так уж это неприятно. У вас такие глаза, что хоть кого сведут с ума... Дайте-ка я вас поцелую.
Ее поцелуй воспламенил бы и святого. Она обвилась вокруг него, раскрыв пухлые губы навстречу его губам, острый язычок добрался, кажется, до самых миндалин. Живот ее между тем все теснее, все настойчивее прижимался к его животу. На миг оторвавшись от губ Малко, она хрипло прошептала:
— Ласкайте меня.
Ему достаточно было просунуть руку в глубокий вырез платья. Груди были теплые, белые, невероятно крепкие, с твердыми, как карандаши, сосками. Кристель зажмурилась и застонала.
— Боже, как хорошо! Как я рада, что изменяю этому мерзавцу!
Обвив руками его шею, она ритмично заколыхала бедрами. «Слабовата на передок», — вспомнилось Малко. Мало-помалу ее тактика начинала приносить плоды. Кристель почувствовала это, рука ее скользнула вниз и принялась умело массировать его с твердой решимостью довести дело до конца. Она выгнулась и задышала чаще, расстегивая брюки Малко. Пальцы ее сомкнулись вокруг его восставшей плоти. Вскинув голову, она посмотрела на него с вызывающей улыбкой. Голубые фарфоровые глаза внезапно утратили прежнее простодушное выражение.
— Давай! — прошептала она. — Амин, скотина, говорит, чтобы я не надевала трусиков. Его это возбуждает. А тебя?
Раздвинув ноги, она ждала. Едва он коснулся ее, у нее вырвался хрип; двумя руками она властно потянула его к себе. Малко оставалось лишь слегка согнуть ноги в коленях и одним движением бедер войти в нее.
Пришпиленная к стене, как бабочка, Кристель испустила хриплый вздох. Ее левая нога оторвалась от пола и обвила талию Малко, подталкивая его вперед.
— Как хорошо! — вырвалось у нее. — Глубоко. Давай же!
Несмотря на неудобную позу, Малко трудился все яростнее, пока она не начала подвывать, прерывисто дыша. Голубые глаза стали стеклянными. Нога бессильно упала, когда Малко, достигнув пика наслаждения, излился в нее. Ее ногти впились ему в затылок, затем тело обмякло, и она выдохнула:
