* * *
Падре Освальдо, все еще дрожащий от своего позорного оргазма, недоверчиво и зло разглядывал молодого пуэрториканца, одетого в красную майку и джинсы. Глаза скрыты за темными очками. Явно рассчитывает выбить из священника несколько долларов, чтобы купить партию наркотика.
Он уже готовился вытолкнуть его наружу, как в двери церкви появилось три человека. Парень обернулся, увидел их и бросился к священнику с выражением ужаса на лице.
– Пастор! Спасите! Они хотят убить меня!
Освальдо Барранкилья посмотрел на троих мужчин, медленно приближавшихся к ним. Он смутно припоминал, что юноша, просивший защиты, известен под именем «Чикитин». Немного босяк, живущий случайными заработками. Никто из троих вошедших не был ему знаком. Один из них был очень худощав, одет во все синее, в черных очках и с вьющейся гривой. Другой отличался широчайшими, как у гориллы, плечами. Желтые брюки и белые лакированные ботинки. Толстая цепь на запястье и огромный медный перстень весом не менее полфунта указывали на его профессию: местный сводник. Третий, коротконогий, круглый, с одутловатым лицом, толстыми губами, тоже в темных очках, пожалуй, был самым элегантным: светлый тропический пиджак с огромными пятнами пота поя мышками.
Вошедшие находились уже на расстоянии не более одного метра. Они угрожающе молчали.
Священник увидел, что Чикитин дрожит возле него. Опять история с наркотиками. Видимо, он их обокрал.
– Чикитин, – сказал он, пытаясь сохранить достоинство. – Никто не нападет на тебя в Божьем доме. Почему эти люди преследуют тебя? Что ты им сделал?
– Матерь Божья! – простонал тот. – Они хотят убить меня! – Его голос перешел в крик.
Священник вздрогнул. В Испанском Гарлеме случалось, что резали глотку за десять центов. Он сделал шаг назад. Чикитин по-прежнему цеплялся за его сутану. Он подавил трусливый порыв, заставлявший его оттолкнуть парня и сделать вид, что он ничего не слышал. Выдав целую порцию похабщины, от которой небо должно было обрушиться на землю, парень стал умолять пастора плаксивым тоном:
– Пастор, во имя Божьей матери, помогите мне!
Потрясенный, Освальдо сказал:
– Подожди меня в ризнице, в правом углу. Я с ними поговорю.
«Ризницей» он называл темный закуток, где была устроена его постель. Неожиданно он вспомнил про девушку-полицейского, которая все еще пряталась в исповедальне. Только бы она не выскочила в таком виде в присутствии посетителей...
Увидев, что Чикитин направляется в глубину церкви, мужчина в желтых брюках сделал несколько шагов и угрожающе спросил:
