Джон Кэнон положил папку на стол и привычным жестом запустил пальцы в свою седоватую шевелюру.
– Я думаю, нужно кое-что предпринять, не дожидаясь Лима.
Он нажал кнопку внутреннего телефона.
– Гарри, принесите мне папку РЕДВУД.[2]
Через полминуты темноволосый молодой человек в очках, с заостренным, как у хорька, носом, похожий на хиппи, вошел в кабинет с папкой под мышкой. Джон Кэнон представил его Малко:
– Гарри Нэш. Принц Малко Линге.
Те пожали друг другу руки. Джон Кэнон сразу же перешел к делу.
– Гарри, у нас есть электронное наблюдение за банком «поповых»?
Молодой человек отрицательно покачал головой.
– Нет, сэр. Единственная вещь, которая у нас есть, это палатка с напитками напротив советского посольства... Там сидит одна девушка, которой мы платим. Я изучал возможность начинить бутылки с кока-колой... Но это еще не готово.
– А как обстоит дело с прямым проникновением? Гарри Нэш потер подбородок.
– Не блестяще. Кое-кто в низших звеньях Аэрофлота. Шаэр, одни в консульстве. Полгода назад мы предложили полмиллиона долларов одному офицеру КГБ, чтобы он перешел на Запад. Но его перевели в другое место.
– Я хотел бы, чтобы за этим чертовым банком было установлено наблюдение, – приказал Джон Кэнон. – Если бы можно было перехватывать их сообщения в Москву...
Гарри Нэш возвел глаза к небу.
– А вы не хотите также прямой линии с Кремлем?
Джон Кэнон отпустил его с усталой улыбкой. Малко сказал:
– Завтра у меня встреча с Линдой. Она утверждает, что скоро будет знать, где находится Лим. Она требует взамен свои 40 тысяч долларов и защиты...
– Что касается защиты, – сказал американец, – то лучше бы ей на нее не рассчитывать. А деньги дайте ей только в том случае, если это будет наверняка. Но надо дождаться понедельника. Сейчас у меня в сейфе нет такой суммы.
Это означало ждать еще более суток. Малко встал. Больше всего на свете ему хотелось сейчас выспаться. Но ему не давала покоя мысль о связи Лима и русских.
* * *
Он притормозил машину, проезжая мимо огромного комплекса советского посольства. Этот странный ансамбль возвышался на Ниссам-роуд, длинной улице, которая тянулась от Орчард-роуд на север, застроенная посольствами и роскошными частными особняками. Советское посольство походило на большой таз, на дне которого располагались бассейн и сад. На одной стороне поднималось четырехэтажное собственно посольское здание, а на другой находилось несколько вилл для советских служащих и их семей. Ни один из работников посольства не жил в городе.
