— Брэди сказал, что дал вам наркотики, значит, вы можете…
— Еще не успел воспользоваться, — сказал я как можно равнодушнее. Если я скажу ей правду, она, я знал, ударится в панику; а мы находились, черт возьми, в воздухе. Бог знает, что ей придет в голову…
Джордан пристально смотрела на меня, но я видел и чувствовал, что она немного успокоилась, позволив себе чуть-чуть расслабиться.
— Не волнуйтесь. Я не могу читать все ваши мысли. Мне надо сконцентрироваться. А я еще не совсем в порядке.
Это была правда. Я и на самом деле не привел себя в порядок. Не так, как раньше… И не потому, что я давно не практиковался: наркотик Брэди тоже был не очень. Существовали наркотики, которые, если доза индивидуально подобрана, блокировали химические реакции — так их называли умники, а я называл их болью, ужасом и ощущением катастрофы, которые моя память возбуждала каждый раз, когда я использовал Дар. Существовали наркотики, ослабляющие действие травмированных реактивных центров, которые скручивали меня, если я пытался зайти слишком далеко… Но я уже знал, что пытаться забраться поглубже в чью-либо башку, нажать посильнее — все равно, что биться лбом о стену. Даже с двойной дозой. Наркотики недостаточно сильны. Брэди не хотел использовать мои способности на всю катушку: я стану опасен. А если так, то мне казалось странным, что ему вообще вздумалось иметь со мной дело. Может, страх превратил его в болвана, как это обычно случается с людьми.
Несмотря на запрет, я пощупал-таки его мозг — очень осторожно. Он был защищен от взломщиков, от любого электромагнитного шпиона. Ну что ж, ладно. Даже пси-энергия могла вляпаться. Может и нет; но я не настолько любопытен, чтобы рисковать собственной шкурой, выясняя это. Я посмотрел в окно.
— Никогда не думал, что увижу Землю. Я не такой ее представлял.
— И что же вы ожидали увидеть? — спросила Джордан спокойно и почти вежливо, помолчав с минуту.
— Что она голубая… — Я засмотрелся на поднимающиеся невдалеке голубые, цвета лаванды, горы, на деревья… — Ну, не такая разноцветная.
— Мир разнообразен, вы знаете. Я оглянулся на нее:
— Думаю нет, — сказал я, вспоминая Ардатею, Старый город и Куарро. Мой мир был одного цвета — черного.
Она встретилась со мной глазами, и лицо ее снова окаменело. Стряхнув с себя мой пристальный взгляд, она оглядела мой новый наряд: рубашку с высоким воротничком, просторную, подпоясанную ремнем куртку и брюки. Все выглядело просто, но стоило дорого и сидело на мне так, словно было сшито на заказ. Возможно, что так и было. На рукаве блестела эмблема Центавра: мое новое клеймо.
