— Ну и что? — ещё больше обозлился Трясогузка.
— Ты командир!.. А Трясогузка — только прозвище. Потому и кавычки.
— Раз я командир — слушайся! — крикнул Трясогузка. — Ещё раз своих дурацких головастиков нарисуешь — всыплю!
Мика промолчал. Он написал слово «Трясогузка» и, когда командир отвернулся, закрыл кавычки. Мика это сделал не из упрямства. Он считал себя правым. Авторитет командира на грамматику не распространялся, потому что Трясогузка не умел ни читать ни писать. Но и сам Мика ещё не знал всех тонкостей правописания. Кавычки казались ему высшим проявлением грамотности.
Выход на задуманную командиром операцию был назначен на полночь. Часов в восемь Мика и Цыган легли спать, а Трясогузка и не вздремнул. Он все думал, как помочь заложникам. В голову лезли самые нелепые мысли. А что, если использовать порох для освобождения заложников? Уложить у стены пакгауза кучу узелков и подорвать? Но кирпичи полетят внутрь, и заложникам не поздоровится от такой помощи! Нет, это не выход!
Трясогузка встал, походил по штабу, пересчитал узелки с порохом, уложил их в два мешка и сыграл армии подъем — три раза ударил ложкой по чайнику.
Цыган и Мика хорошо знали городок. И все же путь, по которому вёл их сегодня командир, показался совершенно незнакомым. Шли огородами. Раз пять перелезали через заборы. Потом очутились во дворе, под окнами наглухо заколоченного дома. На другой стороне улицы стоял особняк полковника. Темнел забор. Тополя протянули над ним голые ветки. Ребята все ещё не догадывались, зачем привёл их сюда Трясогузка.
— Видишь самое высокое дерево? — спросил командир у Цыгана.
— Вижу.
— Заберёшься на нижний сук, — приказал Трясогузка. — И тихо — во дворе часовой… Я тебе подам мешки… За забором под деревом — кухня. Увидишь трубу. В неё и сбросишь узелки с порохом…
Дальнейших разъяснений не требовалось: ребята поняли, что произойдет утром, когда в плите запылают поленья.
— Только тихо! — ещё раз предупредил командир.
— Канатоходцы умирают молча! — шепнул Цыган.
Ребята перешли улицу. Цыган быстро забрался на дерево. Трясогузка подал ему мешки, флажок и вместе с Микой вернулся во двор заколоченного дома.
Тишина. Лишь откуда-то издалека доносились равномерные шаги. Сначала Трясогузка решил, что это ходит часовой у крыльца особняка. Но шаги приближались. Из-за угла вышли двое патрульных.
— Замри! — шепнул Трясогузка Мике.
Двое патрульных прошли под деревом и, обогнув особняк, вернулись на главную улицу.
