— Здесь я помру в два раза быстрее! Или меня полным идиотом сделают.
— Но ведь еще вопрос с консулом не урегулирован. — Законопослушная американская гражданка меня явно выводила из себя. — Нас могут арестовать за нарушение здешних въездных правил. У тебя ведь нет ни паспорта, ни визы. Если бы был хотя бы американский паспорт, то все было бы в порядке. Тут существует правило, что американцы могут въезжать на остров без виз на срок до трех месяцев…
— А в консульство ты обращалась?
— Я же сказала: этим занимается Ховельянос. Он был у консула, но там какие-то осложнения. Пока ты являешься больным и признан нетранспортабельным, гран-кальмарская полиция не может выдворить тебя с острова. Ты попал сюда при форс-мажорных обстоятельствах и пользуешься защитой закона как недееспособное лицо. Сразу после того, как ты будешь признан здоровым, тебе надо будет подтвердить свое гражданство. Иначе тебя вышлют, но при этом сначала посадят и будут выяснять, какое государство готово тебя принять.
— Ну и порядочки! — проворчал я.
— А ты что хотел? В Америку и так понаехало всякой дряни, — Креолочка явно считала себя коренной жительницей континента. — Одних арабов чуть ли не миллион. Вон Абу Рустем уже остров купил, завгра еще какой-нибудь шейх припрется… В конце концов, порядок есть порядок. Неужели ты думаешь, что твое гражданство не будет подтверждено?
Вот как раз в этом я очень сомневался. Если у господ из госдепартамента где-то лежали документы мистера Брауна, то достаточно было сравнить его фотографию с моей мордой, чтобы отказать мне в подтверждении гражданства.
Очень кстати в дверь постучали, и появился собственной персоной сеньор Харамильо Ховельянос. В кремовом костюмчике, дымчатых очках с позолоченной оправой и атташе-кейсом из натурального крокодила. Может быть, это был уже не тот кейс, который я два года назад видел в Горном шале, когда он служил у Эухении Дорадо, но бляха-монограмма на нем была все того же фасона: «Jaramillo Jovellanos, advocate». Надо сказать, что, войдя в палату и поприветствовав кивками почтительно пропустивших его охранников, он был не на шутку удивлен тем, что увидел на больничной койке не совсем того человека, которого предполагал увидеть.
— Миссис Браун, — произнес он с должным тактом, — мне бы хотелось переговорить с вами о делах, которые не требуют широкой огласки. Может быть, нам стоит найти более удобное помещение?
— Зачем же, — возразила Марсела, — надеюсь, сестра Тина не будет в претензии, если мы ее попросим выйти?
