Голод притупился, и я поймал себя на том, что рассматриваю телодвижения этой проститутки не по обязанности, а с большим желанием и интересом. Правда, чисто теоретическим, ибо желание не было подкреплено какой-либо возможностью.
Между тем Марсела продолжала свою атаку. Она поворочалась, приподняла уже обе коленки, потом вновь опустила их, и в результате простыня оказалась лишь покрывалом для коленок. Пресловутые трусики телесного цвета представляли собой лишь два совсем небольших треугольника, соединенных резинками. Я понял, что настает час самых суровых испытаний, и стал лихорадочно вспоминать что-нибудь из учения Карла Маркса, поскольку знал по опыту, что любая цитата моментально гасит сексуальное возбуждение. Но, как назло, все марксистско-ленинские заклинания вылетели у меня из головы.
Марсела чуточку приподнялась, мурлыкнула и повернулась на левый бок, обратив ко мне свою смуглую спину. При этом трусики чуть-чуть сдвинулись вниз. Я мог отметить, что треугольничек не прикрывает и одной десятой части восхитительных по округлости и нежности ягодиц. Впрочем, на тот момент о нежности данных предметов я еще только догадывался.
Полежав на левом боку, Марсела вскоре повернулась на правый. Резинка, соединявшая розовые треугольники, еще больше сползла, и псевдотрусики совсем скомкались, и моему взору предстали темные, чуть-чуть курчавившиеся волосики… Это было уже слишком.
Наверное, оставалась какая-нибудь секунда до того момента, когда я, окончательно обалдев, должен был выпрыгнуть из своего убежища и наброситься на эту пакостницу, чтобы доказать ей, что мое терпение лопнуло. Но в этот самый момент раздалось тихое гудение, легкий шелест, и зеркало, закрывавшее вход, ведущий к лифту, вагончику, вертолету и маисовому полю, стало медленно подниматься!
Битва, которая ничего не решила
— Это ты, стерва, подстроила? — заорал я, разом изменив намерение. — Ты?
Ствол автомата едва не уткнулся ей в нос.
— Ей-Богу, не я! — трясясь от страха, взвизгнула Марсела. — Не я!
Плюнув на нее в прямом и переносном смысле, я в два прыжка пролетел расстояние от кровати до двери, ведущей в столовую, и остолбенел: неведомо откуда в проем спустилось крепкое стальное жалюзи, в которое с яростью долбил прикладом Пушка, а следом за жалюзи неотвратимо опускалось и зеркало, укрепленное сзади крепким пуленепробиваемым щитом. Я был отрезан от своих.
К счастью, я вовремя сообразил, что пора прятаться в свой окоп за мраморные столики. У меня был автомат, шесть магазинов по сорок патронов, восемь гранат, пистолет с девятью патронами и нож.
