Обычно убивают те, кому смерть принесет ощутимую выгоду. Но самое интересное, что смерть Савелия Мерзлова никому не принесла выгоды и никому не могла принести. С его смертью ушли в песок многие контакты в темных нелегальных сделках, а вместе с контактами, о которых знал только Савелий, ушли и деньги. Если бы его тело не обнаружили, если бы оно не всплыло и не прибилось к берегу, то тогда, скорее всего, сидящие за столом пребывали бы в уверенности, что Савелий Мерзлов убежал — находится сейчас где-нибудь за границей, носит в кармане паспорт с чужим именем и преспокойно тратит их деньги. Но этого не произошло. Можно было строить самые невероятные догадки, но ни одна из них не вела к истине. Слишком уж мало имелось достоверных фактов, вернее, их не было вообще.
Да, вечером Савелий Мерзлов приехал к своей любовнице. В доме случился пожар. Мерзлов решил покинуть квартиру, так поступили жильцы почти всего Дома. Его видели возле дома, видели, как он садился в машину. Единственное, что знали об этой злополучной машине, — иномарка, но ни ее цвета, ни ее номера в сутолоке, в панике никто даже не заметил. Куда уехал Савелий Мерзлов, какого черта оказался ночью на мосту через Волгу и был ли он вообще на мосту? Как он оказался в реке и почему не воспользовался своей машиной, ведь телефон был с ним?
Вопросов набралось намного больше, чем ответов. Одним из самых животрепещущих оставался вопрос о том, куда подевался портфель Мерзлова, с которым он почти никогда не расставался, который он держал возле кровати, когда лез под одеяло к своей любовнице. Может, портфель утонул в речном иле вместе с телефоном и бумагами? Это было бы благом для всех собравшихся в ресторане, тогда можно чувствовать себя спокойно.
Но, с другой стороны, если бы портфель попал в чьи-то посторонние руки, то это было бы несложно вычислить. Слишком уж важные документы находились в портфеле, при помощи которых можно было шантажировать большую часть собравшихся за столом. А собравшиеся являлись предпринимателями далеко не средней руки — банкиры, бизнесмены, владельцы контрольных пакетов акционированных предприятий. Но пока документы не всплывали ни в прямом, ни в переносном смысле. И из этого можно было сделать вывод, — во всяком случае, хотелось сделать: документы исчезли бесследно и уже не всплывут.
Говорили мало, даже дежурных фраз о покойном почти не звучало. Да и кто мог сказать что-нибудь хорошее о Мерзлове? Язык не поворачивался, он был таким же мерзавцем, как и все, присутствовавшие на этом скорбном мероприятии, а может, в чем-то и превосходил собравшихся. Говорили недомолвками:
