Невенской смастерил на лице слабенькую улыбочку. Она прочно держалась на положенном ей месте, в то время как в душе магистра кипели злость и разочарование, а желудок его неистово сотрясался, расстройство пищеварения достигло своего апогея. Король ничего не замечал, но другие оказались более наблюдательными.
— Боль. Тревога. Мучения, — доносилось потрескивание из реактора. — Чточточточчточто?
— Нет повода для беспокойства, радость моя, — чуть слышно успокаивал свое детище Невенской.
— Боль. Печаль. Сумасшествие. Боль. Чточточточточто?
— Этот человек, который посетил нас, хочет скрыть от глаз человечества твою славу. Он полон страхов и поэтому будет гасить твой свет. Его убожество и неблагодарность ранят меня.
— Съесть его? Съестьсъестьсъесть?
Настойчивость пламени давила, и в какой-то момент Невенской почувствовал, что он начинает сдаваться.
Сожрать Безумного Мильцина. Хорошая идея. Огромной ненасытной глоткой проглотить человечка, а затем перейти ко всем этим бумагам, тетрадкам, фолиантам… ЕСТЬЕСТЬЕСТЬЕСТЬЕСТЬ!
Колокольчики тревоги застучали в сознании Невенского. Что-то не так. Он теряет контроль, физический дискомфорт расстроившегося желудка мешает держать концентрацию, размывает фокус и ослабляет его власть. В считанные секунды он собрался и, как только вновь почувствовал уверенность в своем превосходстве, заговорил, обращаясь внутрь себя:
— Нет, прелесть моя, что касается короля, он не плохой, он просто недалекий. Он наш благодетель, и не надо спешить с его пожиранием. Однако он не должен нами управлять. Я его уже урезонил.
— Как? Как?
— Я подключился к своим коллегам, живущим в разных концах света. Магическим способом я отправил им послание, чтобы выйти за пределы узкого понимания короля Мильцина.
— Что? Что?
— Неважно, прелесть моя. Достаточно того, что ты знаешь: помощь короля нам не нужна. Пусть он нас не замечает, нас это не трогает, сейчас ученые и маги всего мира — люди, обладающие истинным могуществом — узнали о твоем появлении на свет. Эти мужи мудрости признают твое достоинство, силу, блеск и великолепие. Слово летит быстро. Никто не может его остановить.
— Мы снова счастливы, — зеленое пламя пустилось в пляс.
— Чему ты улыбаешься, Невенской? — спросил Безумный Мильцин.
— Я радуюсь тому, что к моему суверену вернулось хорошее расположение духа.
— Хорошо, дружище, это как раз то, что я хотел услышать. Еще бокал шампанского?
— Как Вашему Величеству будет угодно — сейчас и впредь.
