— Как же вашу светлость угораздило принять это приглашение? — Сказать по правде, Гроно, сам не понимаю. Все события вчерашнего вечера будто в тумане, помню лишь отдельные моменты. Впрочем, лично я ни о чем не жалею и решительно отказываюсь понимать твой угрюмый вид. Не ты ли хотел, чтобы я вышел в свет, начал заводить знакомства? Именно этим я и занимаюсь.
— Чудесно, но насколько мудр выбор вашей светлости? Этот самый Уэйт-Базеф — человек с подмоченной репутацией. Рассказывают, что из-за своего вздорного нрава он не в чести у сильных мира сего, а потому лишен возможности продвижения и даже препятствовал развитию собственных магических способностей. Говорю это, полагаясь на сведения из весьма и весьма авторитетного источника.
— Что же это за источник?
— Икси Мип, торговец рыбой со Старой Рыночной площади, человек в высшей степени рассудительный и приятный в общении.
— Мудрец, значит.
— Куда больший мудрец, чем какой-то там Гезеликус. Мастер Деврас, общение с отщепенцем вроде этого вашего Уэйт-Базефа скажется на вашем положении в глазах высшего света, а этого вы себе позволить никак не можете.
— Пустяки. Не кипятись понапрасну. Ручаюсь, тебя просто выводит из себя необходимость карабкаться по этим ступенькам.
Деврас и Гроно поднимались по винтовой лестнице, идущей вдоль внутреннего изгиба купола башни Мауранайза. Апартаменты Рэйта Уэйт-Базефа занимали весь верхний этаж этого монументального сооружения, и добраться до них было непросто. Проникавшие сквозь толстое красное стекло купола солнечные лучи заливали лестницу причудливым красноватым светом. Сквозь полупрозрачные стены Деврас видел распростершийся внизу Ланти-Юм, с неестественно алеющими дворцами и каналами, будто доверху наполненными вином.
Колокол на башне Ка-Неббинон пробил девять часов в ту самую минуту, когда они подошли к нужной двери. Взъерошенный и заспанный ученый сразу же отозвался на стук и впустил их внутрь.
Жилище Уэйт-Базефа представляло собой одну-единственную гигантских размеров комнату, по форме напоминавшую перевернутую вверх дном красную чашу. Вставки из бесцветного стекла в стенах и в потолке служили источником естественного освещения. Вся обстановка состояла из незастеленной кровати, нескольких продавленных кресел, пары перекошенных комодов, книжных шкафов да большого круглого рабочего стола. Всякая горизонтальная поверхность была завалена бумагами, книгами, инструментами, запачканной одеждой, использованным постельным бельем и грязной посудой. При виде этого безобразия старческий подбородок Гроно дрогнул, а лицо приобрело лимоннокислое выражение брезгливости. Ему едва удалось заставить себя сдержаться и не выразить своего отношения по поводу чистоплотности хозяина этого дома.
