— Да, Упырь Петрович, чуть было не запамятовал твой вопль. Что там насчёт точки опоры, а?! Ты уж поясни. А я обещаюсь помочь планету переворачивать. — В моих глазах опять запрыгали чёртики.
— А-а-а... спохватился? Так каждый и норовит — у ближнего идею украсть да за свою выдать. А идея, собственно, не нова. Я просто хотел на ней акцент поставить... ТЕРМИНАЛЫ! Вот главная задача, помимо дальнейшего объединения и передислокации.
Я уловил суть идеи ещё в самом начале его объяснений. Речь шла о том, что Амрина перед нашествием своих собратьев — «чёрных шлемов», во время вычисления возможного места высадки десанта, указала координаты двух замаскированных терминалов. В пылу отражения нашествия было недосуг уточнять, какое количество терминалов ещё известно Амрине, и где они находятся. Кстати, именно тот терминал, через который осуществлялось десантирование, и подлежал захвату силами Монгольского корпуса...
Помнится, Амрина ещё упоминала, что оба эти объекта находились в законсервированном состоянии, и не планировались для использования в обычном режиме. Это означало многое: и то, что локосиане готовились к своему проекту сверхсерьёзно, запасаясь впрок различными вариантами развития событий, и то, что они были в состоянии именно так и действовать — с головой, с размахом и с вариантами. Что они умнее, чем кажутся.
Вот идея Упыря и сводилась к следующему... То, что терминалы необходимо взять под контроль, было понятно и так. Именно они являлись многочисленными «рычагами», в трактовке Упыря-Архимеда. Но для того, чтобы, обладая желанием и знанием о том, КАК ставятся с ног на уши целые миры (в частности — мир Локос), можно было это сделать реально — для начала нужно найти «точку опоры». Или даже «многие точки опоры».
А для этого нужна была карта. Оперативная карта Экса! Её не могло не быть.
Находиться она могла лишь на терминалах...
— Слышь, Дымыч, я вот всё тебя спросить хочу, да как-то... — прервал мои размышления Данила. Но не досказал, замялся.
— Ты про Амрину?
— Да нет. Про будущее... Если оно у нас есть, конечно. — Упырь встал и подошёл к окну, опёрся о подоконник. — Давно уже меня этот вопрос беспокоит. Будто червяк в голове завёлся и копошится, копошится... Только боевые дела притихнут, увянут в лагерной жизни — он и оживает, червяк-то... Правда, странно всё это. Словно к цыганке обратился — погадай, мол, что за напасти меня ждут... Никогда, Дымыч, раньше меня своя участь не волновала. Веришь? Есть в этом что-то жуткое — наперёд судьбу узнать. Особенно, ежели страшное что ждёт. Изведёт ведь знание это раньше срока. Не жизнь будет, а... — Он махнул в сердцах рукой. Поднял на меня глаза. — Только я ж не за себя — за всех нас беспокоюсь.
