Мы сидели с Данилой в деревянной избушке. Той самой, где ещё пару недель назад я шептал на ушко своей Амрине бессвязные слова и смотрел на мерцающие огоньки свечи, отражавшиеся в её счастливых глазах.
Амри... Сколько же кануло с той поры в Лету, в эту загадочную реку Времени, которая берет истоки именно в днях, месяцах и годах нашей скоротечной жизни! Кануло... И в то же время — всё происшедшее продолжало стоять перед глазами, изводило меня мыслями и внутренними голосами.
Оно было во мне и со мной. Оно было частью меня.
Я сидел и по инерции слушал рассуждения Упыря. Кивал головой. Не теряя нити разговора, вставлял реплики, и всё же...
Моё сознание расширилось настолько, что я уже перестал помещаться здесь. Не только в этой избушке. Мне уже было мало места в сегодняшнем дне. Я устремлялся в будущее. Но большей частью, всё же, оседал в прошлое. Туманом. Пеплом на голову вчерашних дней, отпевавших нас, беспутных, опрометчиво канувших «в завтра». Падающим в чужой огород детским бумажным змеем. Беспомощным невесомым облаком. Рваными кусками дымящейся окровавленной плоти. И мысли мои были этой плоти под стать.
Я не фиксировал их, просто перебирал, как карточки в библиотечном каталоге.
«Осознание себя гладиатором... Тряпичной куклой в жестоких чужих руках...»
«Нежданная любовь... И потеря любимой... инопланетянки...»
«Война с представителями иной цивилизации...»
«Эх, чтоб ты был здоров и не кашлял, рекрут Вечного Похода!..»
Я листал СЕБЯ — дивную эксклюзивную книгу «Евангелие от Памяти». Единственную книгу на свете, в которой все описанные события до мельчайших нюансов адекватно переданы единственному читателю точно так, как было понято и прочувствовано автором.
Эх, Память-Память...
Память. Немыслимо глубокий колодец с тёмными зеркалами вместо стенок. На недоступном дне подрагивают блёстки-стёклышки. Только задумайся. Только перестань замечать окружающий мир и посмотри внутрь себя. Тут же — пробежит рябь по мнящейся воде. И жажда иллюзий со вчерашним напором подтолкнёт к самому краю. И рухнешь в эту пропасть. В самую гущу видений, оживших внутри колодца-калейдоскопа.
Я уже давно барахтаюсь в этой щемящей бездне. То ли тону, то ли падаю. Ненадолго зависаю. Выныриваю, делая судорожный глоток обжигающего нутро воздуха. И снова — накрывает с головой. И опять — падение...
«Бледноликие существа... Враги по разуму. Да-а, недооценил я вас, с самого начала. Скажете — самодостаточность чванливого спецназовца, уверившегося в собственной исключительности? Нет, скорее — исключительность самой ситуации».
