Бывалые штрафники не утруждали себя раздумьями. После первого же окрика «Стой, кто идёт!», на который не последовало никакой ответной реакции, лязгнули затворы. А когда «чёрный» в ответ наставил на них свой излучатель — громыхнула короткая очередь... Тело в чёрной униформе резко отбросило назад. И случилось невероятное! Постовые даже переглянулись — не пьяны ли они?! Тело не успело долететь до земли. Оно прямо на лету... ИСЧЕЗЛО.
Выскочивший на выстрелы командир блокпоста пытался выяснить, что случилось. Тщетно — вся троица только и делала, что молилась вперемежку с руганью. Да ещё несли постовые несусветную чушь про застреленного в упор «демона», исчезнувшего раньше, чем в него попали во второй раз. Заменив всех троих на свежую смену, командир тут же связался по полевому телефону со штабом Армии, и доложил о происшествии. Там, к его изумлению, даже не задали ни одного удивлённого или глупого вопроса. Только-то и приказали — усилить посты и удвоить бдительность. А в объяснение штабист бросил единственную фразу:
— Демоны просто так не появляются, а уж тем более — просто так не исчезают.
Сообщив мне эти новости, Упырь поморщился и вдруг бросил:
— Эх! Сколь волчицу не целуй — она всё едино... — но тут же осёкся и махнул рукой. — Ладно, извини, Дымыч. Я к ней очень хорошо отношусь... Только за тебя, мужик, обидно!
Затем он просто сгрёб меня в сочувственных объятиях, передавая мне свою энергию в искреннем стремлении утешить.
Глава третья
БРОД ЧЕРЕЗ РУБИКОН
Мысли мои напоминали тяжелораненых в полевом госпитале, лежавших на носилках под открытым небом. Они точно так же не шевелились, устремив взгляд и думы в завораживающую бездну над головой, словно пытались понять — куда, собственно, лететь, если наконец-то отпустят с этого света.
Я боялся думать о чём-либо. Это неизбежно привело бы к мыслям об Амрине, и мою волю опять смыло бы мощной волной отчаянья. Я боялся думать даже о её соотечественниках, в каком бы обличье они ни вспоминались — будь то резиденты Фэсх Оэн и Тэфт Оллу, будь то псевдосолдаты в чёрных шлемах...
Благо нашлось дело — меня срочно вызывал к себе Упырь. Об этом поведал Митрич, выполнявший обязанности штабного порученца. Временно, за ненадобностью такой кадровой единицы, «леший-хранитель». Он, должно быть, не просто спешил, а бежал, чтобы передать мне эту весть, и теперь всё никак не мог перевести дух.
— Ты, дядя, того-этого... себя-то пожалей... Ужо небось, ажио в срамных местах волос седеть принялся, а ты всё скачешь аки мерин молодой... — не преминул прокомментировать я. Или неугомонный Анти-Я?
