Пронзительный свист прекратил побоище. Мужики быстро отступили и так же стремительно их шумные шаги по подлеску затихли по обе стороны дороги.
Казаки огляделись. На дороге лежали тела людей, рядом дрыгала ногой смертельно раненная лошадь. Несколько человек были ранены и блажили, свои просили помочь, чужие — пощадить.
Казаки матерно ругались, спрыгивали с коней и осматривали раненых.
— Черт! — выругался сотник Боровский. — Потерять троих казаков! Словно настоящее сражение! Дьявольщина!
Его тоже зацепило, он зажимал колотую рану правой руки тряпкой, пропитанной кровью. Зло крикнул:
— Всех раненых в повозку! Быстрее перевязывайте — и в дорогу! До деревни с версту будет!
Лука с удивлением обнаружил, что не может стать на правую ногу. Бедро у него распухло и сильно болело. Под штаниной темнел огромный синяк. Он пощупал его, но ничего не обнаружил. Спросил подошедшего Якима:
— Ну-ка глянь, что там? Болит жутко! — Яким, в пятнах крови, опустился на колени и осторожно прощупал, не обращая внимания на вопящего друга.
— Не похоже на перелом, Лука. Просто сильный удар. Как же ты проморгал?
— Трое напали! Едва отбился! И саблю сломал! Что теперь без сабли я?
— Ничего, Лука! У нас трое убитых и раненые есть. Возьмешь одну из освободившихся. Однако слышишь приказ? Заряжай пистоли.
Убитых оттащили к обочине, раненых мужиков добили, а своих четверых наиболее тяжело раненных уложили в повозку.
Казаки быстро вырыли общую могилу и забросали землей убитых товарищей. Поставили крест из связанных палок, помолчали, пошептали молитву и тронулись дальше.
Деревня оказалась в два десятка дворов. Бедность и запустение торчали из всех щелей. Женщины, изможденные и худые, с озлобленными прищуренными глазами, с недоумением и страхом взирали на казаков.
Попытка узнать о возможности ночлега не увенчалась успехом. Бабы уже узнали, что произошло в лесочке, — было очевидно, что это их мужики напали на отряд. И теперь они обреченно ожидали погрома, пожара и насилия. Но им, казалось, это было безразлично.
— Никакого добра тут нет, казаки, — изрек сотник. — Но ночевать придется в деревне. Раненым нужно хоть денек отдохнуть и подлечиться.
А перед самым закатом трое казаков пригнали бычка из леса, поймав его на ужин. Боровский с облегчением вздохнул и впервые за день улыбнулся.
— Ужин у нас есть, казаки! Готовим его! И посмотрим раненых. Выставить стражу!
Большой костер пылал жарким пламенем. На жердине крутились куски говядины, а шагах в двадцати стояла толпа баб, которые глотали слюни, жадно втягивая ноздрями восхитительный запах жаркого.
