— Так это, наверное, был кружок коммунистов?
— Не знаю. Я слушал. Они говорили правильно. Так всегда говорил и мой отец. Он думал, что если бы индейские племена сами не пошли в резервации, а остались бы свободными, как мы, шауни, то у нас было бы свое государство, и белые считались бы с нами.
— Твой отец — мудрый человек.
Станислав гордо поднял голову.
— Да! Он — внук Великого Текумсе!
Лёнька посмотрел на Станислава. Ему понравилось то глубокое уважение, с которым индеец произнес имя своего предка.
— А Текумсе — это кто?
— Текумсе был Великим Вождем шестнадцати племен. Он вел большую войну против белых американо сто тридцать Больших Солнц назад.
— Он победил? — поинтересовался Лёнька.
— Нет. Войну начал не Текумсе. Начал генерал Гаррисон, и начал подло, как обычно начинают свои войны белые. Он неожиданно напал на мирных индейцев оттава и виандотов у поселка Типпекану в штате Индиана, когда те заготавливали мясо и дикий рис на зиму. В мужчин они стреляли из ружей, а женщин, стариков и детей рубили длинными ножами.
— Саблями?
— Да. Тогда от восхода солнца до середины дня они убили двести двадцать человек. Вся земля была пропитана кровью, и даже листья на деревьях стали красными. И когда об этом узнал Текумсе, он выследил белых и долго преследовал отряд Гаррисона. Но генерал не принял бой и ушел за реку Потомак. Говорили, что белые считали эту резню великим подвигом и даже выбрали Гаррисона за это президентом Соединенных Штатов[*].
На следующий год началась война белых между собой[*]. Англичане напали на нисколько фортов американцев и захватили их.
Текумсе решил, что настал самый удобный момент для выступления. Он послал гонцов к чироки и крикам, алгонкинам и ирокезам, и те дали ему лучших воинов, которые владели не только томагавками и луками, но умели обращаться с оружием белых.
Тысячу пятьсот воинов привел Текумсе к англичанам. Это были люди, полные сил и страшные в своей ненависти к американцам. Они поклялись изгнать поселенцев со своих земель и отомстить генералу Гаррисону за кровь детей, женщин и стариков, пролитую под Типпекану. Или умереть. И они заключили Союз Крови со своей землей.
Голос Станислава дрогнул и прервался.
Лёнька тоже молчал, опустив голову и полузакрыв глаза. Он пытался представить себе ту войну, великие леса, английских драгун в красных мундирах и индейских воинов, на лицах которых лежали алые полосы боевой окраски. Но перед глазами упорно вставали рисунки из зачитанного в детстве куперовского «Зверобоя», а потом все стиралось тенями в стальных касках, светом прожекторов, заливающим аппельплац
