— Я понимаю, о чем вы думаете! Намекаете, будто это я написал вам. Клянусь честью офицера, мне и в голову подобное прийти не могло. Позвольте взглянуть на письмо…
— К сожалению, его больше нет. Сегодня ночью у меня украли сумку.
— Украли?
— Да, при довольно странном стечении обстоятельств. Но сначала скажите, вы уверены, что в квартире номер тринадцать никто не живет?
Полковник продолжал заводить часы.
— Это крыло здания почти все пустует. Оно предназначено под снос. Уже много лет находится в аварийном состоянии. Жильцов расселили. Я один остался. А в тринадцатой квартире никто не живет уже лет сто. С тех пор как умер художник. Он обитал там вместе со своей натурщицей.
Последняя фраза разорвалась в сознании Эдварда подобно брошенной гранате.
— С натурщицей?
Полковник не ответил. Он был занят часами.
— Простите, но откуда вам известны такие подробности?
— Это касается истории моей семьи. Тальяферри был художником, скажем так, не великим, но заставившим говорить о себе еще при жизни. К несчастью, он умер довольно молодым. С позиции моего сегодняшнего возраста, разумеется. Я — один из его потомков, хотя и не по прямой линии. Что касается натурщицы…
Полковник оставил наконец часы в покое, взглянул на своего гостя и заговорщицки подмигнул, давая понять, что тема эта безусловно интересна. Внезапно он переменился в лице и перевел взгляд на что-то за спиной Эдварда. Тот машинально оглянулся и увидел за матовыми стеклами дверей женскую фигуру в белом.
Дыхание у него перехватило.
Это была Лючия!
Полковник раздосадованно топнул ногой.
— Простите меня, — торопливо произнес он и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. В полумраке за стеклом Эдвард видел два жестикулирующих силуэта. По ту сторону двери они казались призраками. Эдвард пришел в себя и кинулся к двери, но полковник на секунду опередил его.
— Профессор Форстер, — сказал он, открывая дверь, — позвольте представить вам мою племянницу Джулиану.
Это была не Лючия. Девушка нисколько не походила на нее, разве что общими очертаниями. Невыразительное, заурядное лицо, шаль, накинутая поверх светлой ночной сорочки. Девушка неуверенно топталась на пороге.
Полковник попытался сгладить возникшую неловкость:
— Позвольте предложить вам кофе, профессор?
— Благодарю. — Эдвард перевел дух.
— Иди, дорогая, приготовь нам кофе.
Пролепетав что-то невнятное, девушка удалилась. Полковник прикрыл дверь, и Эдвард сразу же заговорил о том, что его волновало:
— Вы хотели рассказать о натурщице…
