Пожилой синьор молчал.
— Когда же он умер? От чего? Внезапно заболел? Несчастный случай? Ради всего святого, что случилось? — Голос Эдварда эхом отдавался в лестничном пролете.
Пожилой синьор покачал головой:
— Ровным счетом ничего такого. Художник Тальяферри умер сто лет назад.
Потрясенный Эдвард потерял дар речи. А синьор между тем отступил с порога и жестом пригласил его в квартиру.
По темному коридорчику он провел Эдварда в комнату, тоже погруженную в полумрак и наполненную странным стрекочущим звуком.
— Проходите. Скромное жилище скромного пенсионера. Уж не взыщите.
Старик открыл ставни на двух окнах, и в помещении стало светло. Они находились в довольно просторной гостиной. Обивка дорогой старинной мебели или вытерлась, или была изъедена молью, давно не чищенный паркет выглядел неопрятно, выцветшие стены были завешаны старинными гравюрами, и повсюду — на запыленных столах и полочках — стояли и лежали десятки самых разнообразных часов, и все они ходили. Так вот откуда был этот стрекот! Пожилой синьор довольно огляделся: коллекция часов была его единственным богатством и гордостью. В углу стоял телевизор с огромным кинескопом, напротив него — продавленное плюшевое кресло. Дверь с матовым стеклом вела во внутренние помещения. За ней был видел только полумрак. Эдвард подумал, что неплохо было бы открыть окно — так душно было в гостиной. Он ослабил узел галстука.
— Значит, вы сняли трубку? Но ведь я звонил Марко Тальяферри.
— Тальяферри — это я. Живой, разумеется. Во всяком случае — пока. Тот, который вам нужен, — художник — умер сто лет назад. Позвольте представиться — полковник Марко Тальяферри. С кем имею честь?
— Я — профессор Эдвард Форстер.
Полковник пригласил его сесть:
— Прошу.
Эдвард опустился в кресло, стоявшее спинкой к стеклянной двери. Пожилой человек внимательно рассматривал его.
— Англичанин, не так ли? Узнаю вашего брата из сотни. Я был английским пленником в Киренаике. Три года концлагеря.
— Мне жаль. Надеюсь, мои соотечественники хорошо обращались с вами?
— Согласно законам войны.
Разговаривая, старый полковник все время перемещался по комнате. Наконец он взял с одного из столиков старинные часы и принялся заводить их.
Эдвард вздохнул:
— Значит, Тальяферри из телефонной книги — это вы… Странное совпадение… Я хочу сказать: еще один Тальяферри, который живет на виа Маргутта, 53 В. Человек, написавший мне, выдавал себя за художника и сообщил именно этот адрес.
Полковник взмахнул сухонькой старческой рукой:
