— Ну что, хозяине, нашел шесть гривен? — дозвавшись Меженя из мастерской, спросил десятник.
— Смеешься! — угрюмо буркнул Межень, отворачиваясь. — И в доброе-то время шесть гривен — беда, а ныне…
— А нет — забирает у тебя Добыча работника! — объявил Гомоня. — Так обычай велит, так тысяцкий приговорил, тому и быть!
Добыча стоял позади десятника, гордый и довольный своим торжеством. По обычаю, несостоятельный должник оказывался рабом того, кому должен, и работал на него до полного возврата долга или отдавал вместо себя кого-то из домочадцев. Нелегко отдавать в неволю свое дитя, но если даже Добыча согласился бы взять за долг их добро и двор, то чем кормиться дальше?
Хозяйка запричитала, а гончар только перевел угрюмый взгляд с одного сына на другого. От Громчи в мастерской было больше толка, так что прощаться приходилось со Сполохом. Поняв отцовский взгляд, Сполох втянул голову в плечи и съежился: для его вольнолюбивого и веселого нрава участь холопа, пусть и не полного, была хуже смерти.
Но судьба позаботилась о Сполохе и избавила Меженя от тяжкого выбора. Добыча не заставил его долго мучиться и выбрал сам.
— Парни твои мне не надобны, — неожиданно объявил он гончару. — В кузнях мне от них проку не будет — мое ж ремесло не чета вашему, там надо толовой думать, а не глину пятками мять. Парней себе оставь да учи их твоему ремеслу, чтоб работали лучше да быстрее мне долг воротили. А возьму я у тебя девку, будет моей хозяйке в дому помогать. Собирайся, теперь же пойдем.
Он повернулся к Живуле. Она стояла у порога полуземлянки, приоткрыв рот от растерянности и держа в руке деревянный пест, которым толкла ячмень на кашу. Мать заголосила сильнее, а сама Живуля даже не сразу поняла, чего требует от них старший замочник. Сообразив, она выронила пест и залилась слезами стыда, обиды и горя. В один миг она из бедной, но свободной девицы превратилась в холопку на неведомый срок. Добыча, которого она старалась обходить стороной, вдруг стал ее почти полновластным хозяином, и никто, ничто не могло ее спасти. Это несправедливо, она-то в чем виновата? Но Добыча был вправе выбирать, возразить было нечего.
Добыча не дал семейству гончара времени на слезы и разговоры. Уже вскоре Живуля, всхлипывающая на ходу и более обычного растрепанная, выходила с узелочком в руках с отцовского двора. Впереди гордо шагал Добыча, за ним Живуля, а следом три гридя, словно охраняя, как бы она дорогой не сбежала. Добыча был очень доволен одержанной победой. «Не зря я в битву ходил — и серебро взял, и припас взял, и полон взял! » — посмеивался он про себя. Даже старший его брат, двадцать лет назад служивший в дружине князя Святослава и однажды взявший в плен Чернаву, не так гордился этим.
