Внутри у меня все похолодело. Деревянными шагами я подошел к столу, взял конверт и судорожными движениями распечатал. Из него выскользнул небольшой листок и упал на ковер. Я нагнулся, поднял его и прочитал:
Верлибр № 235
Химере — химерья смерть
Гибель химеры произошла.
Она любила высоту
И
Синее небо.
Я ненавижу химер
С раннего детства,
А синее небо люблю гораздо больше, чем
Химер
Каких-то там.
Она заслонила небо
Своими
уродливыми
формами,
Не идущими ни в какое сравнение
С моими.
Я или она?
Вопрос. Но тут взошла луна
И осветила все она
Своим сиянием оттуда,
Где птицы
Летают.
Произведя ряд замысловатых расчетов
При помощи имеющихся у меня
Математических таблиц,
Я вычислил необходимую силу
И, ловко приложив ее,
Скинул чудовище вниз.
Гибель химеры свершилась!
Хлоп.
Под этим неподражаемым произведением стоял размашистый автограф Холмса…
И тут — хлоп! — хлопнула входная дверь, и в комнату, запыхавшийся и мокрый, вбежал Шерлок Холмс. Увидев в моей руке верлибр, он просиял.
— Ну как, Ватсон? Я вижу, вы потрясены. Нет, не надо ничего говорить — все написано на вашем лице. Не правда ли, это великолепно?! Досадно, что я немного опоздал и не мог видеть, как вы наслаждаетесь моим шедевром! В самом деле, досадно! А я так спешил!
— Могли бы и не торопиться, — пробормотал я, сообразив, наконец, что к чему. — Мне и без вас тут…
— Вы хотите сказать, — перебил Холмс, — что истинной поэзией лучше наслаждаться в одиночестве? Хм… Да, наверное, в этом есть своя прелесть, не стану спорить… Но мы заболтались. Собирайтесь, Ватсон. Пора ехать.
— Надеюсь, не за пузырьками? — с испугом спросил я.
— Если бы! — мечтательно вздохнул Холмс. — Кстати, не забудьте взять зонт, на улице дождь.
Выйдя на улицу я обнаружил, что у подъезда стоит телега, а на ней покоится солидных размеров бочка. В телегу была впряжена тщедушная лошадка, с опаской косящаяся на громаду за своей спиной.
— Что это? — спросил я, раскрывая зонт: дождь лил, как из ведра.
— Верблюд, — сострил Холмс. — Забирайтесь наверх.
— На верблюда?
— На бочку, Ватсон! Какой вы, право, бестолковый. Да лезьте же, наконец!..
Я решил не задавать больше вопросов и, взяв зонт в зубы, полез на бочку. Она была мокрая и противная от дождя, а когда я влез наверх, то убедился, что она, вдобавок ко всему, еще и скользкая. Спереди взгромоздился Холмс с вожжами в руках. Он, как заправский извозчик, чмокнул губами, и наш странный экипаж тронулся.
Некоторое время я полулежал, обхватив мокрые бока бочки руками и ногами. Каждый ухаб, на котором подпрыгивала наша телега, выводил меня из равновесия. Зонт я выронил почти сразу, еще на Бейкер-стрит, и очень надеялся что его, может быть, подберет наш дворник. Вскоре, однако, я немного приспособился к такому способу передвижения и сел.
