Действия великого сыщика вызывали законное недоумение идущих и едущих по мосту. Мастеровые освистывали его, кэбмены кричали ему обидные слова, мальчишки с хохотом плясали вокруг него, осыпая моего друга непристойными шутками и бранью.
Холмс ни на что не реагировал. Вытащив из кармана огромную лупу, рулетку, моток бечевки и колышки, он принялся методично разбивать мост на квадраты. Но как он ни старался, как ни спешил, разметить более двух квадратов никак не удавалось. Прохожие то и дело натыкались на колышки, вырывая их из трещин мостовой, рвали бечевку, сбивали с ног самого Холмса. Дело кончилось тем, что он разбил свою любимую лупу и, по‑видимому, два или три пузырька из коллекции Хьюго Блэквуда. Ничем другим я не могу объяснить внезапной вспышки ярости, овладевшей Холмсом.
— Идиоты! Болваны! Безмозглые кретины! — неистово орал он, размахивая руками и яростно пиная уцелевшие колышки. — Вот вам! Вот! Нате! Получайте! Что, довольны?!
Внезапно, сверхчеловеческим усилием Холмс взял себя в руки. Он медленно обвел взглядом толпу, сдержанно поклонился и направился ко мне. Народ расступился, послышались первые робкие аплодисменты. К ногам Холмса упали несколько медяков. Кто‑то крикнул: «Браво!» Великий сыщик остановился и поклонился еще раз. Аплодисменты переросли в овацию. Толпа сомкнулась вокруг Холмса и долго не хотела его отпускать.
Когда мой друг, наконец, пробился ко мне, он был уже почти спокоен. Я сделал вид, что незнаком с ним, и, честно глядя ему в глаза, вложил в его руку шестипенсовую монету. Холмс машинально сунул ее в карман.
— Спасибо, Ватсон, — сказал он. — У меня сейчас как раз туго с деньгами. И пойдемте отсюда. Нас здесь не поняли.
Мы прошли сквозь ревущую в восторге толпу, свернули в узкую тихую улочку и некоторое время шли молча. Когда нас оставили даже самые горячие поклонники, я спросил:
— Ну что, Холмс, вы нашли то, что искали?
Холмс оживился. На его бледном до того лице выступил легкий румянец.
— Конечно же, Ватсон! — с жаром начал он. — Я нашел очень любопытные следы! Мне кажется, следствие идет по верному пути. Чтобы восстановить картину преступления осталось уточнить пару незначительных деталей. Ах, да! Совсем забыл.
Холмс вытащил из кармана обрывок злополучного письма и еще раз внимательно осмотрел его. Затем он понюхал бумагу, откусил уголок и сосредоточенно прожевал.
— И все же, — сказал он, — меня чрезвычайно интересует вопрос: кто же этот таинственный «М». Интересно… Ватсон, кажется я знаю, куда нам надо идти.
