— Не смейтесь, — упрекнул его Николка. — Я вам говорю то, что вижу. Вот Анна! Все бегает, ищет чего-то!.. Поклонники, глупости, инфантильность. Скажите, для чего?
— Анне нравится изображать из себя ребенка. Она прирожденная актриса.
— Нет.
— Нет?
— Нет. Анна хочет, чтобы ее увидели. Как ребенок начинает плакать в надежде, что к нему придут и обратят на него внимание, так и Анна стремится стать объектом внимания. Вашего внимания!
— Что ж, у нее прекрасно получается. Анна заплакала — и вы получили пулю в бок. Смешно?
— Не очень, — признался Николка. — Но как мне было поступить иначе? Поверьте, я так сильно люблю ее, что готов на все ради ее счастья!.. И когда я узнал, что она расплакалась в вашем присутствии, то решил: вы и есть причина ее слез, и был в ярости! А вы с легкостью могли бы проигнорировать вызов задиристого мальчишки, но вы приняли его со всей серьезностью!
Александр Михайлович заиграл что-то веселое и быстрое.
— Теперь наши весенние выстрелы не имеют никакого значения!
— Имеют!
— Ну, может быть, только для вас. Но не для Анны.
Николка уже почти кричал, как всегда в минуты возбуждения.
— Не для Анны? Неужели же вы ничего не видите, Александр Михайлович? Да все, что она делает, — ради вас, ради вашего внимания к ней!! Она даже меня любит, чтобы вам показать, как она способна любить! И поверьте, Александр Михайлович, мне не просто быть объектом любви, в которой я не способен разделить, где — мое, где — ваше!
Супруг как-то странно замер, осмотрел Николку с головы до ног и сказал медленно:
— Не думал, что вы можете так рассуждать. А относительно любви не волнуйтесь — все ваше.
Николка, раскрасневшийся и недовольный, как всякий невыслушанный до конца спорщик, заходил по комнате. Я невольно улыбнулась: выправка и юношеские жесты делали Николку милым и забавным.
— Ах ты, негодник! — зашептала я, вонзаясь в руку Николке острыми ногтями. — Пойди-ка в мою комнату, мне надо с тобой поговорить!
— Это еще зачем? — упрямился тот.
— Затем, что ты вдруг стал слишком разговорчивым! Наболтать Александру Михайловичу такого!..
— Что? — закричал Николка. — Ты подслушивала?
Я впилась в его руку еще сильнее.
— Выбирай выражения! — потребовала я. — Я случайно услышала: вы же для своих тайных бесед даже не удосужились прикрыть дверь! Что мне оставалось — заткнуть уши и выйти в сад?
Николка сначала покраснел, потом краска сошла с его лица.
— Я все равно не буду перед тобой оправдываться, — заявил он. — И от своих слов не откажусь.
