– Невпопад! Куда это ты запропастился, негодник?!
Прежде она никогда не обращалась ко мне таким тоном: я ни разу не дал ей для этого повода.
– Да здесь я, здесь, ма.
Она подошла к кипе соломы, из которой я нехотя высунул голову, и поднесла к самому моему носу кусок деревяшки, в котором я немедленно узнал одну из ножек её кровати. На миг мне даже показалось, что она вот-вот стукнет меня этим увесистым бруском. Но Маделайн вместо этого провела пальцем по одному из его торцов и прежним своим спокойным голосом спросила:
– Что это такое?
– Не знаю.
– Это ножка моей кровати, Невпопад.
– Ну, если ты сама знаешь, так чего спрашивать?
– Она оказалась подпилена на три четверти своей толщины. И сломалась, чего и следовало ожидать. Почему, как по-твоему?
Я посмотрел на неё как на умалишённую и покачал головой:
– Она сломалась, потому что была подпилена на три четверти. Ты сама только что это сказала, ма.
– Я хочу знать, кто это сделал. Кто её подпилил?
– Не знаю.
– А я думаю, знаешь! А я думаю, это ты сделал! – Она несколько раз стукнула бруском по ладони. – Больше-то некому, Невпопад.
Я протестующе помотал головой, и конюшня так и заплясала у меня перед глазами.
Но Маделайн, словно я и не думал отпираться, мягко спросила:
– Почему ты это сделал, дружок?
Я начал было отнекиваться, но стоило мне взглянуть Маделайн в глаза, как слова застряли у меня в горле. Тогда я впервые в жизни ощутил, до чего же нелегко врать собственной матери. Мне только и оставалось, что, понурив голову, буркнуть:
– Захотел – и сделал.
– Вот тебе и на! – усмехнулась Маделайн. – Да что же это на тебя нашло, сынок?
– Просто когда у тебя в кровати бывают мужчины, ты делаешься шлюхой, а я не хочу, чтобы ты была шлюхой, потому что это скверно.
Маделайн медленно опустила брусок на солому. Я, затаив дыхание, ждал, как она отреагирует на мои слова.
Разозлится или расстроится? Но Маделайн против всякого моего ожидания выглядела лишь слегка опечаленной.
– С чего ты взял, дружок, что это скверно?
– Потому что... – Я запнулся. А ведь и правда – почему? Собственных аргументов против ремесла матери у меня не нашлось, и я выпалил первое, что пришло в голову: – Потому что мальчишки так сказали!
– Ясно. А ты всегда веришь тому, что они говорят?
– Они так мне тогда надавали, что пришлось им поверить, – вздохнул я.
Маделайн грустно покачала головой и уселась на солому вплотную ко мне.
– И поэтому ты решил ночевать здесь. – Это был не вопрос, а утверждение. Я кивнул. – Невпопад, рано или поздно ты поймёшь, что нельзя смотреть на жизнь чужими глазами, нельзя слепо доверять суждениям других о том, что в этом мире хорошо, а что плохо, что правильно, а что нет. Жить надо своим умом.
