— Даже сейчас ты все еще ведешь себя надменно, — сказал он. — Неужели ты думаешь, Юстиниан, что ты — единственный грешник на земле? Или просто самый великий?
Юстиниан резко повернул голову на звук голоса.
— Я проигнорирую твои замечания, — заявил он с достоинством. — Но скажи мне, Михаил Македонский, ты сам-то уверен? Уверен ли ты в этом — существе? — которое ты называешь Талисманом Бога?
— Вполне, — ответил монах холодным тоном. — Это посланец, отправленный нам Богом, чтобы предупредить нас всех.
— В особенности меня, — пробормотал Юстиниан. Слепой потер пустые глазницы. — А Феодора видела?..
— Нет, — ответил Велисарий. — Я один раз предлагал ей попробовать, но она отказалась. Сказала: предпочитает принимать жизнь так, как она идет своим чередом, а не знать будущее по видению.
— Хорошо, — кивнул Юстиниан. — Значит, она не знает про рак? — Пришла очередь Велисария резко дернуться от удивления.
— Нет. Боже праведный! Я даже не подумал об этом, когда предлагал ей кристалл.
— Семнадцать лет, — сказал Юстиниан. Говорил он очень слабым голосом. — Через семнадцать лет она умрет от рака.
Михаил Македонский откашлялся.
— Если мы преуспеем в отражении атаки малва… — Юстиниан жестом попросил его помолчать.
— Это не имеет отношения к делу, Михаил. Независимо от того, какое зло принесут малва, они не имеют к раку никакого отношения. И не забывай: кристалл показал мне то будущее, которое могло бы быть. Будущее, в котором малва поднимаются к власти над всем миром при помощи силы под названием Линк. Будущее, в котором я остаюсь императором, а мы снова завоевываем западное Средиземноморье.
Он замолчал и опустил голову.
— Я прав, Велисарий? Ведь прав?
Велисарий колебался. Затем направил мысленный вопрос Эйду.
«Он прав, — пришел ответ. Затем, предупреждая следующий вопрос, Эйд добавил: — И от рака нет лечения. По крайней мере такого, которым вы могли бы воспользоваться в течение многих, многих лет. Столетий».
Велисарий сделал глубокий вдох.
— Да, Юстиниан, ты прав. Независимо от того, что еще случится, Феодора умрет от рака через семнадцать лет.
Бывший император вздохнул.
— Они выжгли мои слезные протоки вместе с глазами. Иногда я проклинаю предателей за это даже больше, чем за потерю зрения.
Юстиниан встал и принялся ходить из угла в угол.
Теперь в комнате не осталось ни одной из многочисленных статуй, которые украшали ее совсем недавно. Феодора приказала их убрать, когда Юстиниан начал поправляться. Она беспокоилась, чтобы ее муж не задел ни одну из них и не упал.
