Вроде бы, ничего не изменилось, но девушка вдруг поняла: за ней кто-то наблюдает. Вряд ли от этого могла быть польза, но, по крайней мере, это отвлекло ее от бесполезных стенаний по прошлому.
Шарина встала, снова вытерла лезвие ножа и прошла мимо вырезанного ею надгробия с изображением Госпожи.
Тропу, ведущую к гнезду на дереве, устроенному Ханно, было не так-то легко отыскать, но охотник надломил несколько стеблей рододендронов. Оставшиеся кусты образовали своего рода туннель из темных ветвей с душистыми цветами. Они сплетались довольно плотно, но человеку все же было под силу пробраться внутрь.
Шарина нырнула в заросли. Она проползла через проход, потом нагнулась в поисках уголка, который устроила накануне перед сном. Те, кто следит за ней, будут вынуждены протискиваться в укрытие по одному, и первый же встретится с ее ножом…
Кто-то шел сзади.
Шарина резко обернулась. Она-то считала, сквозь эти кусты мало кто сможет пройти, но оказалось…
— Доброго утречка, молодая госпожа, — пробурчал Ханно. Он лежал животом на земле. — Я-то думал, что удивлю тебя, ведь ты не слушала, как я велел тебе забраться на дерево. Видно, я уже так привык к Мартышкам, что забыл, как поступают нормальные люди.
Шарине было невдомек, как такой великан сумел протиснуться сквозь узкий лаз, но огромное копье ему пришлось оставить снаружи. Правда, в руке у него был острый мясницкий нож.
— Я не знала, что это ты, — дрожащим голосом сообщила Шарина. — Я рада, что ты вернулся, Ханно.
Она попятилась к выходу на поляну. Охотник присоединился к ней. Листья даже не шуршали у него под ногами.
Ханно окинул взором могилы и надгробья и мрачно улыбнулся. Выглядел он точно так же, как и два дня назад, когда исчез, но теперь с ним было множество оружия из стали, помимо его собственного: узкое копье и двуручный топор — штука смертельно опасная. Его можно было еще и метать.
— Ансулю теперь не понадобится его оружие, — заявил Ханно со своим обычным жутковатым юмором, — но Мартышкам его тоже негоже оставлять.
Он швырнул наземь мешок из грубой ткани. Когда он уходил, мешка при нем не было. — А вот это явно больше не понадобится самим Мартышкам.
Шарина прикусила губу. Она догадывалась, что найдет в мешке, но все равно присела на корточки и открыла его. Кусок бугристой кожи, скорее всего, принадлежавшей какой-то рептилии. Он был свернут и скручен по углам, связанный сухожилиями.
Сухожилия явно человеческие.
— Я вижу, ты выкопала котелок из хижины, — между делом заметил Ханно. — Это хорошо, хотя, пожалуй, лучше будет для стерильности прокипятить это в маленьком котелке, который все еще в лодке.
