– А можно меня в это не впутывать? – осторожно поинтересовался Фрэнк
– Кто же вас впутывает? – искренне удивился полковник Корец-кий. – Если вас впутывать, то надо партнерство обсуждать. А здесь – извините – не ваш, а наш бизнес. Вы только проинформируйте ваших приятелей, чтобы под ногами не болтались. Как инфокаровская "крыша" называется? Ахмет? Вот его и проинформируйте. У него первого неприятности будут, если полезет на рожон.
Фрэнк все же поостерегся звонить Ахмету напрямую и передал информацию через общих друзей. Друзья потом сказали, что Ахмет отнесся с пониманием. Фрэнк облегченно вздохнул.
Однако облегчение длилось недолго. Когда Платон и Ларри вызвали Фрэнка на встречу, когда он, в инфокаровском клубе, посмотрел Ларри в глаза и вспомнил, где и когда с ним познакомился, а главное – кто их познакомил, – у него засосало под ложечкой. Потом, в "Метрополе", он искусно валял дурака, тянул время, всячески пытался отсрочить момент окончательного предъявления условий, но выслушал унизительный ультиматум до самого конца, а потом отнес пленку с записью полковнику. Фрэнк понимал: у "Инфокара" хватит сил, чтобы разнести вдребезги все его царство. Им не нужно будет начинать прямую войну с кремлевскими людьми, совсем не нужно. Партия просматривалась на все оставшиеся до мата ходы. Сначала разгром его, Фрэнка, бизнеса. Разгром силами тех, на кого кремлевские люди влиять не могли, кому "Инфокар" платил уже много лет – щедро и не дожидаясь особых просьб. Потом выход на Корецкого. Через него на Кремль. Лично на "папу". И зачистка концов. Но это будет потом. А начнут с него.
Три миллиона долларов... Да гори они огнем, эти деньги! Фрэнк готов отдать свои, личные бабки, лишь бы все это закончилось уже сегодня!
Однако полковник был настроен решительно и спокойно.
– Бросьте вы, Фрэнк Мамедович, – сказал он, небрежно бросая кассету с записью на край стола. – Не забивайте себе голову всякой ерундой. Пойдите отдохните, в казино там или к девочкам. Вы свое дело сделали, вот и живите тихо. Остальное – наша забота.
Уже не впервые у Фрэнка появилось ощущение, что в завязавшейся схватке с "Инфокаром" полковник отслеживает какие-то личные интересы, умело прикрывая их тремя миллионами для своих хозяев. И эти личные интересы для полковника намного важнее, чем три или даже тридцать миллионов для "папы".
А теперь, в самолете, исходя от страха холодным потом, Фрэнк клял себя за то, что не снял тогда трубку, не позвонил "папе", не предупредил... Все могло пойти по-другому.
