– Гарантии... – Начальник задумался. – Значит, так. Я к тебе направлю своего человека. Пусть последит, чтобы все было в порядке. И по закону. Первый Народный банк – это у тебя? Возьмешь его туда. Пусть чем-нибудь заведует. Аналитическим отделом, что ли... И чтобы он полностью был в курсе. Тогда я буду спокоен. И уверен, что потом не придется краснеть.
Фрэнк быстренько прикинул в уме. На Первый Народный было завязано не менее половины всего бизнеса. Но отказываться никак нельзя. От таких предложений не отказываются. Пожалеешь половину – потеряешь все. Он хорошо знал мертвую бульдожью хватку московских, а в особенности – кремлевских людей. Как акулы, почуявшие запах свежей крови, они рвали живое тело, пока не добивались полного, но быстро проходящего насыщения. Однако, в отличие от акул, с этими людьми можно было договориться, и они соглашались, откромсав от жертвы наиболее смачные куски, сохранить ей жизненно важные органы и предоставить возможности для частичной регенерации.
Интересно, что "папа" поручит своему комиссару?
– А чем он будет заниматься? – спросил Фрэнк, заранее зная ответ.
– Он вам сам скажет, чем будет заниматься, – предугаданно ответил начальник.
На том и порешили.
Появившийся на следующий день полковник Корецкий неделю ничем себя не проявлял. А потом завалил Фрэнка целой кучей бумаг. Подписав их, Фрэнк облегченно вздохнул. Рынки полковник не тронул. Рестораны и бензозаправки тоже. Из занимавшихся обналичкой фирм отобрал всего две, сменив руководство. Между ними возникло что-то вроде разделения труда – полковник плотно контролировал банк и все его операции, но в деятельность компаний, проводивших через банк свои обороты, не лез, наличным оборотом прямо не интересовался, отстежке для братвы никак не препятствовал.
Фрэнк с трепетом ждал, когда же полковник проявит интерес к операциям с оружием, и наконец дождался. Однако никаких поползновений к тому, чтобы прибрать эти операции к рукам, Корецкий не обнаружил. Он просто дал Фрэнку понять, что полностью в курсе событий, и предложил:
– Давайте так. Это ваше дело. Я, конечно, должен бы доложить, но могу и не докладывать. Прямых нарушений закона не усматриваю. Вместо этого у меня к вам, Фрэнк Мамедович, есть одно предложение.
Когда Эл Капоне выслушал предложение полковника Корецкого, у него встали дыбом остатки волос. Но полковник успокоил Фрэнка:
– Чего вы боитесь? Это ведь – просто растереть. – Корецкий изобразил пальцами соответствующее движение. – Вы же прекрасно понимаете, Фрэнк Мамедович, кто за вами стоит. Этот... Платон... утрется – и все. С нами воевать никто не станет. Кроме совсем оголтелых. А он не такой. Он умный. И понимает, что сила солому ломит.
