Ближняя точка, повисшая примерно в десяти кварталах от них, в районе восточных Пятидесятых улиц, нервно пульсировала, то угасая, то утомленно вспыхивая. Погружаясь в поток символов, творя и творя заклинание, Нита не могла оторвать взгляда от этой точки, и ей казалось, что чей-то злой, красный, воспаленный глаз внимательно наблюдает за ней. Ей хотелось убежать, скрыться, спрятаться от этого пристального враждебного взгляда, как от злобных перитонов, но в здешнем бесплотном пространстве укрыться было негде. К тому же заклинание, которое она произносила, требовало присутствия хоть малой световой точки, крошечного источника света, который с помощью символов можно разложить на лучи, атомы, на мельчайшие корпускулы. В книге приводился каталог всех видов света — полный список, типы, характеристики. Но список был какой-то странный, перепутанный, перекрученный, даже злой, ненавидящий, как сверкание голодных граненых глаз чудовища-вертолета, полный ужасов, как окружающая немая тьма. Неужто ее книга превратилась в Книгу Тьмы?..
Нита напряглась, пыталась пошевелиться, но ни двинуться, ни крикнуть не могла. Ее ум, как птица в клетке, бился о сетку символов, пытаясь сложить из них связную цепь заклинания. Наконец то, что сковывало ее, ослабило свои путы и она смогла повернуть голову, взглянуть на противоположную часть города — деловой Уолл-стрит на том конце острова. Здесь, среди путаницы улиц и скопища домов, возникших в давние времена, еще до появления на Манхэттене электричества, пульсировал другой источник света. И был он, в отличие от первого, ярким, устойчивым, полным внутренней силы. Он сверкал. Он ослеплял серебряно-белым ровным светом. Ните он показался похожим на свет ее рябинового прутика.
И действительно, заклинание говорило о том, "то второй свет — источник силы лунного прута, хотя сейчас он был почти недосягаем. И произносимые символы на этот раз уже легко складывались в систему, скрадывая, смягчая то чувство ужаса, которое владело ею. В слогах заклинания уже почти пропали шипящие и гортанные звуки, они становились мягче, певучей. И Нита творила заклинание как песню. Ей хотелось, чтобы она никогда не кончалась и лилась, лилась, успокаивая, спасая. Вместе с песней-заклинанием в ее душу вливалась отвага, веселая сила, она возрождала жизнь, движение, мысль, звала стать лучше, наполняла уверенностью, ощущением радости. И все это каким-то образом воплощалось в том далеком голубоватом огоньке, прорывающемся к ним сквозь толщу тьмы и теней. Да, это конечно же влияние Лунной Книги!..
